— Соревнования небольшие и внеплановые, поэтому номинаций по луку немного, всего три: стрельба на скаку по мишеням с силуэтами животных, прицельная стрельба на дальность (обычно выбирают или — или) и ловля рыбок.
— А это что такое?
— На перекладину подвешивают блёсны на нитках. Кто больше срезал — тот и победил.
«Эльфы» задумались.
— Послушайте, но там же дети! — вдруг сказала одна из девушек.
В очереди к Долегону действительно стояло несколько ребятишек, разного пола и видовых принадлежностей. Младшему было, наверное, лет семь. В этой кучке, кстати, были и Игорь с Ванькой. Старательно делали независимый вид.
— Не надейтесь, что они уступят вам из уважения к возрасту, — серьёзно предупредил пришлых Эд, — А в фехтовании сегодня возрастной ценз пятнадцать, и будет только две номинации: «Щит-меч» и «Шпага-дага», а то сейчас как набегут желающие, три дня судить будем.
В итоге они на что-то всё-таки записались, и мы пошли смотреть мэллорны. Сперва — к старой южной башне.
Кто не знает — наш первый острог был по большей части выращен. Выстроены в нём были только двое башен-ворот, а остальная ограда — из высаженных лиственничек, которые Лика подталкивала расти. Дальше было сложно: деревьям ведь, на самом деле, трудно расти так плотно. Несколько месяцев усилий магического дара привели к удивительному и странному эффекту: Лика уговорила деревья срастись настолько, что они превратились в живую стену. Непонятно? Щас… Фактически, ограда первого острога стала состоять как бы из двух деревьев. Левая стена — одно дерево, а правая — другое. Стены слились, разрослись почти до метровой толщины и покрылись сплошной корой, которая волнилась в местах бывших стыков. В конце концов, Лика сказала, что если бы знала, как это будет тяжело — никогда бы не взялась. А я ей сказала, что с самыми дорогими нашими достижениями обычно так и бывает.
Так вот. Самый огромный мэллорн, который был нарисован на той картине в Малом приёмном зале, рос практически в самом сердце нашего замка, и туда барон никого пускать не собирался. Но второй, почти такой же большой, и тоже с винтовой лестницей и большой смотровой площадкой, как раз был посажен у южной башни острога. Туда-то мы и пошли. Моя саламандра внутри тихонько ворчала, и я не собиралась выпускать подозрительных типов из вида, пока угроза не раскроет себя окончательно.
Наверх я, конечно, не полезла. Не потому что «ах, мне тяжело», а потому, что площадка там и так не очень большая, чего место зря занимать. Да и сопровождающих туда гонять не стали. Поднялся один Эдрадор. Его присутствия вполне хватило и на краткую экскурсию, и на обеспечение порядка. На крайний случай там был ещё и дежурный смотровой. Зато это позволило нам разойтись с мэллорном всего лишь в четыре потока. Ожидающие тем временем рассматривали острожную стену. Тоже само по себе достопримечательность, где ещё такое увидят…
А я изображала классическую беременную, сидя в тенёчке на лавочке.
От южной деревянной башни мы спустились по нисходящим дугой широким ступеням в древесный детский сад. Здесь на пятачке в пару гектар росли деревца не старше десяти лет. Самые маленькие, нынешнего года, пока что были похожи на прутики и едва ли доходили до колена. Старшие, довольно высокие, уже позволяли гулять под их сенью, не задевая головами за ветки.
В мэллорновой рощице стоял маленький изящный столик, и две тряпочные куклы пили чай вместе с И́ндолен, дочкой Лики. Ей было всего три с половиной, а имя, данное ей матерью, означало «Скрытый смысл». Говорят, эльфийки при наречении пророчествуют и не могут дать ребёнку неправильное имя.
Индолен несколько минут разглядывала прогуливающихся под мэллорнами гостей, а потом подошла к Галадриэли.
— Тётя, а зачем ты уши приклеила? — зелёные как молодая тополиная листва глаза смотрели пытливо, — Ты играешь, как будто ты — эльф?
Слово было произнесено в присутствии многих свидетелей. Галадриэль снова пошла красными пятнами, не зная, как ответить ребёнку. Нервно поправила платье.
— Я… на самом деле — эльф, девочка. Эльфийка.
— Не-ет. Я же вижу. Ты не эльф. И он не эльф, — она ткнула пальцем в темноволосого хищного мужика, держащегося рядом с «владычицей», — Не как мы. Ты — просто не эльф, а он — дроу, — последнее слово она сказала страшным голосом, как я в свои три с половиной года, наверное, сказала бы: «Баба Яга».
Оп-па, как интересно.
Галадриэль резко крутанулась на каблуках и поспешила прочь из сада, впечатывая шаги в золотой мэллорновый опад.