– Здесь десять штук, Джо. Это тебе подъемные. Только в следующий раз рекомендую заранее думать, в какие игры играть, а в какие нет – для такого покера, как этот, у тебя кишка тонка.
Кризи взял свой саквояж и вышел в коридор.
Глава 6
Майкл Саид исследовал дом, испытывая какое-то странное чувство. Он знал, что строительством руководила жена Кризи Надя. Целых два года она придирчиво и внимательно следила за перестройкой старой части дома и возведением нового крыла. Все комнаты были просторными, с высокими сводчатыми потолками. Кризи любил простор.
Хотя дом был построен на старинный манер – из больших известняковых плит, доставленных из местной каменоломни, окна его были прямоугольными, очень большими, из каждой комнаты открывался вид на разные стороны острова.
Через небольшой коридор он прошел в спальню, к которой примыкала ванная. Из ее окна был виден маяк в Газри и бескрайний простор моря. Майкл знал, что пройдет два месяца, и он будет ночевать именно в этой просторной комнате.
На стене спальни висели два портрета, написанных маслом. На одном была изображена Надя, на другом – Джулия, когда ей было два года. Как-то, показав ему эти портреты, Кризи сказал:
– Женщина, которая приедет сюда со мной, будет здесь жить только по необходимости. С этого времени твоей семьей станут Надя и Джулия.
Он долго стоял и смотрел на картины, потом прошел в ванную. Даже она была построена с размахом – в одном ее углу стояла душевая кабинка с большим медным душем на длинном шланге, в другом – глубокая, похожая на бочку деревянная ванна с высокими бортиками. В отдельной кабинке стоял унитаз.
Майкл вспомнил, как однажды Кризи рассказал ему о своей первой поездке в Японию. Там он оказался с одной японкой в типичной сельской гостинице. Пока он раздевался, она наполнила похожую на бочку ванну водой. Он сразу же сел в деревянную бочку. Девушка пришла в ужас.
– Как же ты смоешь с себя грязь? – спросила она. – В ванну можно залезть только чистым, – сказала японка, заставила его выбраться из бочки и усадила на низенькую деревянную скамейку.
После этого она вылила из ванны всю воду, наполнила ее снова: вымыла его голову и тело, поливая его водой из небольшого черпака, а он сидел на скамеечке. Потом они вдвоем забрались в высокую деревянную бочку и лежали в ней полчаса.
Кризи рассказал, что поскольку этот дом был первым в его жизни, он решил все три ванные комнаты оборудовать на японский манер – сначала надо тщательно вымыться под душем и уже только потом лезть в ванну.
– А Надя тебя тоже мыла? – спросил Майкл.
Кризи с серьезным видом кивнул.
– Да, всегда. Это у нас был своего рода ритуал. Особенно ей нравилось намыливать мне голову.
Мальчик вышел из дома, подошел к бассейну и нырнул в прохладную воду. В одном и том же ритме он проплыл бассейн шестьдесят раз. Когда он вылез, у него ныли все мышцы. Ко времени приезда Кризи он будет проплывать бассейн больше сотни раз. Тогда он наверняка сможет обогнать его в заплыве хоть на две длины, хоть на четыре – вообще на любое расстояние.
* * *
Леони Меклер потратила часть денег Кризи. Уже много лет она не позволяла себе сорить деньгами. Леони узнала, что в ближайшие полгода на Гоцо будет стоять жара. Поэтому она накупила кучу ярких купальников, саронгов и маек. Для вечера она выбрала несколько легких длинных платьев, в основном с открытой спиной, но плотно облегавших талию. Потом в своем любимом магазине французской фирмы “Ланком” она купила кремы для лица и другую косметику.
Глава 7
Когда сенатор Джеймс Грэйнджер бывал в Вашингтоне, то всегда садился за письменный стол в восемь утра и напряженно работал до часа дня. В то утро ровно в девять раздался звонок по его личному телефону. Голос в трубке произнес:
– Локербай, 15 мая.
Сенатор взглянул на свой “Ролекс”. Календарь показывал 25 мая.
– Продолжайте, – сказал он в трубку.
– В десять часов к вам в кабинет со срочной почтой “Ди-эйч-эл” курьер по имени Гарри Уайт доставит посылку. Посылка эта от меня. Запретите службе безопасности подвергать ее обычной проверке. Вскройте ее сами, когда в кабинете никого не будет. В посылке вы найдете то доказательство, которое просили меня представить, и кое-что еще. В следующий раз я с вами свяжусь через пару недель.
В трубке раздались короткие гудки. Сенатор тут же связался с начальником службы безопасности.
В десять часов четыре минуты Грэйнджеру по селекторной связи позвонил секретарь и сообщил, что в приемной находятся курьер срочной почты “Ди-эйч-эл”, доставивший ему посылку, и сотрудник охраны. Грэйнджер распорядился пропустить их в кабинет.
Сенатор спросил охранника:
– Вы проверили личность этого человека?
– Да, сенатор, – ответил тот. – Его зовут Гарри Уайт. Он работает в “Ди-эйч-эл”.
Курьер держал в руке тяжелый металлический чемоданчик. Он положил его на стол перед сенатором, прикрыв сверху листком бумаги. Когда оба мужчины вышли из комнаты, сенатор взял листок, на котором было написано шесть цифр. Грэйнджер взглянул на чемоданчик. Под его ручкой было два числовых замка по три цифры в каждом. Он придвинул его ближе, набрал написанные на бумаге комбинации и раскрыл чемоданчик.
В нем лежали две толстые пачки стодолларовых купюр, перетянутые резинками, небольшая металлическая коробочка и листок бумаги с отпечатанным на машинке текстом.
Прежде всего сенатор прочел текст послания.
“Я встретился с Джо Ролинзом и взял у него сто шестьдесят тысяч долларов, принадлежащих вам. Ему я оставил десять тысяч „подъемных“ – если это выражение вам не известно, спросите, что оно означает у опытного игрока в покер. Я мог бы сообщить об этом деле в полицию, однако сразу же началось бы расследование, в котором, думаю, ни вы, ни я не заинтересованы. Прилагаю также вещественное доказательство, необходимое для удостоверения личности Джо Ролинза. Передайте его на экспертизу вашим приятелям из ФБР вместе со стаканом из вашего сейфа, на котором сохранились мои отпечатки пальцев. Кроме того, не забудьте передать им отпечаток моего большого пальца на этом листке”.
Подписи под письмом не было.
Кроме денег и письма в чемоданчике лежала только небольшая увесистая металлическая коробочка. Она была закрыта на маленький замочек, из которого торчал ключ. Сенатор взял коробочку в руку, но тут же от неожиданности выронил ее – она была холодна, как лед. Какое-то мгновение он думал передать коробочку в службу безопасности, но потом повернул в замке ключ и откинул крышку. Чемоданчик наполнился белесым туманом, а сам сенатор ухватился за спинку своего массивного кресла. Туман медленно рассеялся. Сенатор заглянул внутрь. Он увидел там палец, лежавший на белой тряпочке, испачканной в крови. Джеймс Грэйнджер, как загипнотизированный, несколько секунд смотрел на это жуткое зрелище, потом закрыл крышку коробочки и снял телефонную трубку.
* * *
В вашингтонской квартире сенатора тоже чувствовался свойственный Хэрриот размах: она была обставлена массивной европейской мебелью, на полах лежали толстые персидские ковры, на стенах висели картины великих художников прошлого. Несколько дней назад сенатор твердо решил продать эту квартиру и купить себе что-нибудь поменьше и поскромнее.
Кертис Беннет – заместитель директора ФБР – приехал ровно к шести часам. Этот высокий угловатый мужчина с лукавой улыбкой и насмешливым взглядом был старинным и очень близким другом сенатора. В руке Кертис Беннет держал портфель.
Не спрашивая гостя, сенатор налил ему традиционный сухой мартини.
Они удобно расположились возле большого электрического камина, выполненного в духе поздней английской готики, в котором мигали искусственные горящие угли.
– Ну что там, Кертис? – спросил сенатор.
Беннет отпил глоток излюбленного напитка, облизнул губы, оценивая его аромат, потом положил портфель на колени, раскрыл его и вынул папку с документами.