– Нет, это так ужасно. Вы оба отвратительны. Вы оба относитесь к женщинам, словно они ваши вещи. А мы живые, чёрт возьми! Да, мы ошибаемся чаще, чем вы! Да, мы вот такие неблагополучные, но мы же живые. Почему вы забываете об этом? Нам тоже может быть больно не только физически. Но нет, вам обоим привычней использовать меня, словно игрушку. Захочу – сведу с ума. Захочу – буду оскорблять. Захочу – отдам в пользование брату. Захочу – придумаю сценарий, где она станет абсолютно пьяной и больной. А я? Меня кто-то из вас спросил? Нет, зачем, правда? Ведь я кукла, просто глупая кукла для вас, – облизываю губы, ощущая на них солоноватый привкус слёз, и горько. Смотреть на их бледные и суровые лица горько, потому что я права. Только сейчас осознаю, насколько слаба против мужчин. Они могут вертеть мной, как хотят, а я позволяю, потому что у меня в груди неправильно бьётся сердце, и оно изнывает по ласке, нежности, спокойствию. Но видимо, это мне не будет подарено.
– Нет, Санта, мы…
– Закрой рот, – издаю нервный смешок, перебивая Джо.
– У тебя кровь, ты порезалась, – указывает на мою руку. И я перевожу взгляд на неё. Видимо, когда падала задела статуэтки, и они разбились, а я рухнула на них. И теперь же тонкие полоски, кое-где небольшие ранки окрашивают ладонь в алый цвет.
– Тебе…
– Переживу. Вот это я переживу, ведь знаю уже, что такое шрамы. Одним больше, одним меньше. Кто заметит? Никто. Меня это не волнует, потому что там не больно. А вот здесь! – Прикладываю окровавленную ладонь к груди.
– Вот здесь больно. Внутри так душно сейчас от вас. Почему вы оба так сильно меня ненавидите? Почему? Что я вам сделала? По какой причине вы делите меня, когда это глупо и нелепо? Для чего это всё? Вам так лучше? Вам приятно разыгрывать подобные спектакли для женщин? Или это очередная стратегия для чего-то? Почему я? Да, неужели, я никогда не смогу увидеть хоть капельку доброты от мужчин? Неужели, я так глубоко греховна, что надо мной не сжалится эта, чёртова жизнь? С меня хватит, – подбородок дрожит от разочарования, от обиды и оттого, что он не хочет хотя бы немного пожалеть меня. Ред. Просто смотрит, даже уже не на меня, а за меня. Ему неинтересно, что сейчас происходит. Он цел и невредим, он просто стоит и ждёт, когда я закончу. Это так больно. Словно пустое место. Никто. Без имени. Без души. Без сердца. Мне больно! Больно мне!
– Санта…
– Не смей трогать её, – не позволяя подойти ко мне или остановить, Ред перекрывает путь Джо. Хоть что-то происходит, и всё со злобой, от которой я тоже устала. И это давит на грудную клетку, до сих пор горящую от удара. Горько бросаю взгляд на Реда, ожидая, что сам поможет, сделает нечто другое. Для меня. Прижмёт к себе, извинится, в конце концов, но нет. Он полностью увлечён ссорой с Джо.
– Это, напомню, ты врезал ей, – шипит Джо, пытаясь увернуться от брата. Перевожу взгляд на его окровавленные губы, на сильную руку Реда, толкающего его в грудь, и она тоже в крови.
– Как же вы противны, – шепчу, выскакивая за пределы кабинета.
Несусь в сторону спальни, единственного места, где сейчас смогу спрятаться. Немного побыть собой. Слабой. Беспомощной. Разобраться, что произошло и почему мне так больно. Сейчас очень хочется выпить, затмить свой разум и не чувствовать больше. Ничего. Ни стука сердца. Ни дыхания. Видеть спокойствие во мраке и не мучить себя. Но не могу позволить вновь увлечься вином, ведь тогда всё будет потеряно снова. Воспоминания, страх и причины. Я должна их сохранить. Это лишь и осталось во мне. Никакой радости, ни счастья, ни взаимопонимания, которое было ещё сутки назад в этой самой спальне. Всё перевернулось.
Наблюдаю, как ледяная вода смывает кровь с моей руки, и захлёбываюсь рыданиями. Меня рвёт на клочья, раздирает на щепотки молекул, и я тону в своём одиночестве. Ужасно, а ведь и повода не было. И самое страшное для меня – слова, которые до сих пор крутятся в голове. Ред специально обжёг моими же воспоминаниями, чтобы больше унизить меня, умертвить и оставить безвольной. Напомнить, что терпела это, прощала, и не имею никакой ценности для этого мира. Что для него я больше никто. Вот это больнее всего.
Неожиданно до моих рук касаются горячие пальцы, и я распахиваю глаза, подавляя всхлипы. Трясёт, когда встречаюсь в отражении с тёмным и мрачным взглядом Реда.
– Не трогай…
– Прости, – его шёпот, а может быть, он ничего не произнёс. Задерживаю дыхание, пока он бережно смывает кровь и выключает воду. Кусаю губы, чтобы не разрыдаться громче, а он стоит за моей спиной, смотрит на меня, раздавленную и униженную вновь, и только держит мою руку в своей.