Надоело видеть притворство, лицемерие, каким Виктория кормит всех своих подручных. Бекка, госпожа Лепаж, глупая прислуга Лиза и черт возьми, но даже графиня Монсоро. Они словно слепы, словно глухи и до ужаса глупы, что не способны распознать в словах хитрой поэтессы ложку того отвратительного вранья, которым она кормит каждую, но по-своему. Совершенно по-своему. Бекка живет надеждами, что однажды Виктория выдаст малютку невинности и чистейшей доброты за самого честного, самого верного мужчину Франции, что будет стряхивать пылинки с ее бархатных платьев и целовать руку в благодарность за шестого ребенка. Что же, Ребекка простая девчонка, что попала в эскадрон каким-то волшебным способом, и видимо, небеса за что-то прогневались на нее раз она все же стала частью «элитного» эскадрона. Малышка Лепаж…Вы сладки, как самый вкусный мед, что стекает по губам горячего мужчины и живете Вы ими, но только Виктория кормит Вас надеждами, что однажды, Вы станете любимицей самых ярких королей, герцогов и графов, но только если это так, то почему все еще ублажаете священников, что предали Бога? Лиза…Вы робкий женский цветок милой, смущенной невинности, что бредит мечтами о высшем свете, о самых высоких чинах, и Виктория так умело кормит Вас обещаниями об этом, что Вы и продолжаете подавать вино простым герцогам совершенно позабыв о мечтах. Как же это ужасно, как же это отвратительно.
Я прогуливалась по узким улочкам сада, когда увидела вдалеке поэтессу и кто бы мог подумать, но Королеву Марго. Их шаг спокоен, в чем-то даже робок. Маргарита перебирала пальцами волосы в своем тугом хвосте, и все время вздыхала изредка, поглядывая на молчаливую собеседницу, что, скрестив руки за спиной, делала свой уверенный шаг неуверенным. Два шага вперед, три назад и так несколько раз постоянно оступаясь и останавливаясь. Королева казалась мне робкой девчонкой, что впервые говорит с мужчиной и стесняется. Ее томный взгляд, и этот ветреный румянец на нежном лице. Ее золотые волосы сливались с пожелтевшей листвой, и стоило одному из них сорваться, как со стороны казалось, что этот шлейф мертвых листьев вьется за королевой, как свой шарм, свой шарм увядания. Они остановились у поредевших деревьев, где летом цветут самые сладкие яблоки королевства. Маргарита вздохнула, и ее дрожащая кисть коснулась плеча поэтессы.
-Разделите со мной тайну, что я несу в себе все эти пять лет.-голос Марго тих и только ветер разносит его эхом по саду каменных стен Версаля.-я сама не своя с тех пор, как…-ее кисть сжала пальцы в пальцы руку поэтессы.-с тех пор, как Вы дали мне крылья и это чувство полета...
-Вы обвиты шелком, как королева, но только…
-Только каждую ночь я думаю только о Вас.-ее глаза наполнились слезами.-время остановилось, но только я не могу видеть Вас такой. Такой…одетой печалью и грустью. Чем может помочь бывшая королева Вам? Как она может помочь вернуть Вам покой в сердце? Я буду повторять любые слова, только бы Вы стали…
-Ваша милость больно ранит мое сердце.-поэтесса вздохнула.-я бы многое отдала, чтобы вернуть время назад, чтобы избежать Вашего плена…
-Тише.-тонкие пальцы сомкнулись на губах поэтессы.-не нужно этого ворошить. В конце концов, я не держу зла за эту тюрьму, и к тому же, Вы все время были рядом, и если бы не Ваше письма, Ваша визиты и…-вздох.-нежная, трепетная любовь, то я так и не поняла бы, что быть иной это неплохо. Я теперь не стремлюсь выйти замуж за мужчину из знатного рода, как и быть фавориткой неблагодарного человека, что желает получать мое тело и ничего более не отдавать взамен мне…-тонкие пальцы коснулись женской шеи, груди и остановились на талии.-как Вы писали? Свети Марго….
-Свети, но не сгорай.-прошептала Виктория.-и если ты не станешь входом в рай…-поэтесса погладила по нежно-розовой щеке королеву Марго.-то точно навсегда спасешь от ада.
-Я читала эти строчки вновь и вновь, и верила, что если Вы видите меня такой, то я всю жизнь была лишь глиной в руках влиятельных людей.-Марго робко улыбнулась и ветер развил ее волосы впутывая сухие листья.-мое спасение это Вы….
Я вернулась в замок с полным намерением разобраться с этой вертихвосткой, что строит из себя путеводную звезду на пути глупых женщин. Поджидать ее пришлось так долго, что уже успело стемнеть. В зале для гостей стало шумно. Гости приходили в замок, чтобы принять дары короля, как нечто совершенно естественное, совершенно нормальное. За время моего отсутствия, в эскадроне повелась новая мода, что вошла в привычку уже многих женщин. Тонкие, атласные, разноцветные ленточки вплетались теперь не только в волосы на голове и выглядело это весьма фривольно. Но еще более фривольно выглядело то, как заинтересованные на ночь придворные мужья расплетали по одной ленточки с волос той, с кем собирались делить ложе этой бессонной ночью. К сожалению, но об этой моде я узнала только сейчас, как и том, что мода это пошла с кровавого события о котором я даже не слышала. Все поговаривали о том, что коротенькие косички носила моя мать и эта привычка украшать себя ленточками пошла после ее убийства. Проходящий мимо меня полу-трезвый мужчина ухмыльнулся. И глядя в глаза произнес своим рычащим голосом…
-Утончённые Вы люди…-продолжил он.-породы д`Эстре.-смешок.
Среди толпы я заметила, как вернулись Виктория и Марго. Нежно разъединяя руки, каждая направилась в свою сторону, и только я уверенно нагоняла поэтессу, что устремилась в свои покои. Как только она приоткрыла двери, я резко уперлась рукой в деревянное преграждение и закрыла ее. Поэтесса обернулась, и сжав ладонью ее горло, я прижала беспомощную хищницу к двери, но только она не чувствовала себя загнанной в угол мышью. На лице эта уверенная усмешка, в глазах огонь. Еще секунда, и я уверенна, что она выкинет фокус.
-Думали, что я настолько глупа, что не пойму? За спиной лиги изначально стояли Вы.-прошептала я сжимая сильнее ее горло.-Клод и остальные члены лиги не при чем. Вы заговорщица, Вы предательница, Вы кровопроливательница, что не щадит никого. Как Медичи была отравительница, так и Вы идете по головам совершенно наплевав на чувства остальных. Вы думали, что своими сладкими речами возьмете меня под свой конвой, да только я не глупая овца. Не буду плясать под Вашу дудку. Не стану еще одной безвольной глупышкой.
Резкое, огненное ощущение заставило меня разжать ладонь. На белом, атласном платье выступили капли крови. Держа в руках небольшой стилет, Виктория ухмыльнулась.
-Если бы Вы были достаточно умны, и зная мою причастность к лиге, то никогда бы не совершили этот глупый поступок.-поэтесса облизнулась.-Габри, я веду Вас из бездны собственной слабости прочь, и вместо благодарности,-ее взгляд становился более нахальным.-и вместо благодарности Вы подкладываете мне такую свинью. Что же, это Ваш выбор.
-Я стану королевой. Помяните мое слово. Я стану королевой, и клянусь перед Богом, что первым делом, я прогоню Вас из Версаля.-продолжала шептать я.
-Тогда поспешите, Генрих уже заказываете портреты принцесс Европы, моя королева.-она поклонилась, а после с ехидной усмешкой удалилась в покои, где начала мурлыкать известную на балу задорную песню.
Глава 7
Делом чести жизни было Генриху IV и оправданием всей ее то, что она помогла узаконить идею терпимости (Деклозо).
В свете горящих свеч, в огненных языках пламени отражался блеск глаз знатных дам, придворных детей, мужей и женщин летучего эскадрона, что словно не знающие жалости скрывали истинные лица фурий, что прячут оскал за улыбкой доброжелательности. Сервис с фарфоровыми чашкам, крепкий черный, английский чай и разные фрукты, выпечка украшали чайный столик женщин эскадрона во главе которого сидела поэтесса, а по правую от нее сторону графиня Монсоро, что пила терпкий напиток медленно, и перед каждым новым глотком выдавливала в чашку лимон, чтобы придать напитку кислинку. Госпожа Лепаж медленно проникала в дрожащий пудинг своей серебряной ложкой на которой ювелир выгравировал ее инициалы. Женщины наблюдали за детьми, и только Виктория не сводила голубых глаз с сына короля Наваррского, что был так похож на своего отца. Совсем недавно она приняла таинство крещения вместе с этим мальчишкой, став в тайне от всех его крестной матерью.