Я настойчиво повторила свой вопрос, вызывала ли она врача.
Катька шевельнулась. Открыла глаза, смерила меня с головы до ног недовольным взглядом.
- Вот пристала! Не вызвала! Сама справлюсь! Ты лучше… дай чего-нибудь поесть.
Следующие полчаса прошли в хозяйственных хлопотах. Есть у подруги было нечего: холодильник не только сиял чистотой и пустотой, но еще и был выключен. Бедная девочка! Сколько же она голодает?
Я разобрала сумку, разогрела молоко, бухнула в него большую ложку меду. Нарезала ломтиками обезжиренную ветчину, положила на тарелку сыр и овощи. Поставила все на поднос, отнесла его в спальню.
Катерина оживилась, приподнялась на кровати, сунула под спину две подушки. Она была очень бледной, но красивые голубые глаза блестели по-прежнему ярко.
- Класс! - сказала подруга. - Давай сюда, хлеб забыла.
- Сейчас принесу. Ты пока перекуси, а я обед приготовлю. Что ты хочешь? Я купила курицу, свежую семгу, кусок парной телятины. Что приготовить?
- Все равно, - ответила Катька, жадно запихивая за щеку кусок ветчины. - Мне без разницы, сама решай… У, как вкусно!
Я немного постояла, наблюдая, с каким аппетитом подруга ест, и спросила, давно ли она так постится.
- Хлеб принеси, - велела Катерина, проигнорировав мой вопрос.
Из нас двоих лидером всегда была только Катька. Я, как послушный теленок, топала за ней, куда она прикажет. Не подумайте, что жалуюсь! Я действительно считаю, что Катерина лучше меня разбирается в жизни, поэтому доверяю ей принятие любых решений. Точно так же я относилась до последнего времени к своему мужу…
Впрочем, не хочу об этом. Подумаю о неприятном завтра. Сначала нужно сделать то, зачем я сюда явилась: включила холодильник, набила его принесенными продуктами, поставила вариться курицу; засолила кусок семги, обернула его фольгой, положила на подоконник.
Через несколько часов можно будет есть. Катерина обожает малосольную рыбку.
Телятину я, немного поколебавшись, решила положить в морозильник. Из курицы отлично получится и первое и второе, подруге хватит на несколько дней. А потом разберемся, что делать с мясом.
Закончив дела на кухне, я зашла в спальню, посмотрела, что делает Катька. Она крепко спала, рядом с кроватью на полу стоял поднос: закуску съела почти всю, молоко с медом выпила до последней капли.
Вот и славно. Пускай поспит, а я пока наведу порядок в квартире.
Я плотно прикрыла за собой дверь. Плохо, что комнаты смежные. Придется убирать без пылесоса, чтобы не разбудить больную.
Я разглядывала творческий беспорядок, царивший кругом. Все же Катерина - поразительная девушка. У меня дома она не терпит даже малейшего намека на пыль: сразу поднимает крик и тычет меня носом в беспорядок, как нашкодившего котенка. Или хватается за тряпку и начинает производить влажную уборку. А до собственного быта руки, конечно, не доходят.
Я засучила рукава и взялась за дело. Через час комната сияла сказочной чистотой. Я хорошенько проветрила помещение, подумала, что нужно будет сделать то же самое в спальне, когда Катерина проснется. Перетащу ее сюда, на диван, заодно приберусь в спальне.
Я вернулась на кухню, сварила картошку, размяла ее в пюре. Вот и второе готово. Вареная курочка с картофельным пюре. По-моему, вполне аппетитно. Овощи и зелень можно есть, так сказать, в натуральном виде, а можно готовить салаты.
Что касается первого блюда, то я решила не мудрить. Оставила бульон таким, какой он получился: густым и наваристым. Я прикупила несколько пакетиков с разными супами, можно каждый день готовить себе что угодно. Пускай Катерина сама решает, чего ей больше хочется.
Я навела порядок на кухне, вернулась в комнату. Чем бы заняться?
За окном начали сгущаться ранние осенние сумерки, и я включила большой оранжевый торшер, стоявший возле кресла. Комнату залил приглушенный теплый свет, стало уютнее. Телевизор, что ли, посмотреть? Нет, не хочется. Да и зачем шум поднимать.
Может, книжку почитать? Я прошлась вдоль книжных полок.
Поразительно, до чего мало у подруги книг! Катерина умный, хорошо образованный человек, но отчего-то мало читает. Книги, стоявшие на полках, в основном достались ей по наследству от бабушки с дедом. Дикая смесь: несколько томов классиков марксизма, произведения советских авторов в жанре соцреализма, роскошное издание американской фантастики в двух томах и современные любовные романы. Жуткий коктейль. Просто несовместимый с жизнью.
Нет, это все не для меня. Фантастику я не понимаю, любовные романы слегка презираю за откровенное вранье, произведения классиков марксизма не осилю по причине слабого здоровья.
Тут мой взгляд наткнулся на фотографию, сделанную много лет назад. Мы с Катькой, тогда еще ученицы седьмого класса, на первомайской демонстрации. На нас смешные клетчатые куртки, которые мама привезла из Германии, в волосах торчат огромные белые бантики.
Я взяла фотографию и села в кресло.
Господи, как давно это было! У меня невольно защипало глаза.
Поразительно, как мало меняются люди с годами! На снимке шестнадцатилетней давности у меня обычное испуганное выражение лица, а Катька смотрит в объектив дерзко и уверенно. Одну руку подруга покровительственно положила мне на плечо, я напряглась и съежилась, ощущая себя в центре внимания.
Я не сдержала слезы. Вот дурочка сентиментальная!
Тишину квартиры прорезал приглушенный звонок моего мобильника. Я ринулась в коридор, к сумке. Достала мобильник, посмотрела на определитель номера.
Муж объелся груш, названивает.
Я нажала кнопку сети, приложила телефон к уху, сказала приглушенным тоном:
- Паша, привет.
- Ты где? - ринулся в атаку супруг. - Я целый день звоню домой! А там никто не отвечает!
- Паш, я у Кати.
- А почему шепотом разговариваешь?
- Катерина спит.
- Почему она спит в такое время?
- Потому что болеет, простужена сильно. Паш, позвони Антону Савельевичу. Пускай приедет, осмотрит Катьку.
Пашка надменно фыркнул:
- Еще чего! Профессор медицины, крупнейший диагност поедет осматривать здоровую молодую девку, которая просто простудилась!
Я почувствовала, как в груди закипает гнев.
- Во-первых, Катя тебе не девка! Во-вторых…
Пашка досадливо крякнул.
- Ладно, ладно, извини, не злись, Машуня. Я считаю, что сначала Катерину должен осмотреть участковый врач. Если врач скажет, что положение серьезное, я позвоню Антону Савельевичу. Хорошо?
Я только вздохнула в ответ.
- Ну вот и умница, - с облегчением завершил обсуждение муж и перешел на семейные темы: - У тебя деньги есть?
Я прикусила нижнюю губу. Говорить, не говорить? Просить, не просить? И я решила соврать, совсем немного.
- Все в порядке, деньги есть.
- Надо же! - удивился Пашка. - Не раздала! А я был уверен, что у тебя уже ни рубля, ни цента.
- Ты ошибся, - сказала я холодно.
Наступило короткое молчание. Потом муж неуверенно позвал:
- Маш! Ты чего такая странная? Неласковая какая-то…
- Связь плохая, - ответила я.
Пашка еще немного помолчал. Потом спросил:
- Ты скоро домой пойдешь?
- Не знаю. В зависимости от того, как Катерина будет себя чувствовать.
- Симулянтка твоя Катерина! - проворчал Пашка.
Я невольно стиснула кулак и, еле сдерживаясь, чтобы не перейти на крик, отчитала мужа, чтобы он не смел так говорить о моей лучшей и единственной подруге!
- Она мне не нравится! - не сдавался мой муж.
- На здоровье! Я тоже не в восторге от некоторых твоих друзей, но не позволяю себе их обсуждать!
- Маш, ты с ума сошла, - начал Пашка, но я не дослушала и отключила аппарат…
По коридору зашаркали шаги. Катерина вышла из-за поворота, остановилась, сунула руки в карманы старенького халата. Оглядела меня с головы до ног и спросила: