Я повесила табличку на место, постояла перед ней, как перед памятником.
Что же это получается? Человек, которого мы с Катериной утопили в пруду, - последний представитель королевского рода? Сознание отказывалось принимать этот факт. Какой он королевский наследник?! Папаша Штефана состоял в венгерской компартии! Разве это совместимо с королевским саном?
Хотя… похожее бывало. Некоторые аристократы, дабы сохранить жизнь, шли на компромиссы с любой властью. Даже с властью, которую они втайне презирали. Пример? Пожалуйста! Граф Алексей Николаевич Толстой.
Принял революцию, так сказать, с потрохами. И всячески обслуживал интересы новой власти, за что получил возможность жить так же барственно, как и раньше. Он даже сохранил прежних слуг.
Говорят, что дверь особняка Толстого всегда открывал старый сморщенный лакей в парадной ливрее, напудренном парике и белых перчатках. Посетители, увидевшие это чудо, впадали в ступор. Особенно после того, как «чудо» открывало рот и скрипучим голосом выдавало следующий текст: «Их сиятельство изволили отбыть на заседание Малого Совнаркома!»
Вот такие коллизии случались в российской истории. Да и не только в российской. Если покопаться в истории Французской революции 1789 года, то подобных коллизий тоже отыщется немало. Например, Шодерло де Лакло, автор знаменитых «Опасных связей», перешедший на службу к захватившему власть народу. Не знаю, какие причины двигали потомственным аристократом, знаю только, что человек он был талантливый и яркий. А «Опасные связи», по-моему, великолепная книга на все времена, независимо от того, кто в оные правит.
Выходит, Штефан Батори происходит из королевского рода?
Может, и так. А может, это дань нынешнему увлечению. Стало модно искать в собственных корнях голубую кровь. Люди, которые еще вчера гордились родством с сельской беднотой и рабочим классом, сегодня, не смущаясь, ведут свой род от Бельских, Романовых и Юсуповых. Вполне возможно, что роковой красавец Штефан Батори не чужд подобного снобизма. И король Матиаш - это только плод его воспаленного воображения.
Я вернулась в коридор, достала из кладовки пылесос и приступила к уборке.
Да, грустно получается. Вот я и попала в квартиру «своего» покойника. А что выяснила? Да ровным счетом ничего! Только то, что Штефан либо претендует на родство с венгерскими королями, либо действительно имеет к ним отношение. Проливает это хотя бы какой-то свет на таинственную смерть красавца в моей квартире? Никоим образом!
Печально, печально…
Я быстро привела в порядок кабинет. В гостиной мебели было немного, так что уборка отняла у меня не больше получаса. Я тщательно протерла все деревянные поверхности, словно Штефан на самом деле мог предъявить мне претензии за некачественную работу. Ну что поделаешь? Не привыкла я получать деньги просто так!
Никаких интересных вещей здесь я для себя не обнаружила.
Уже совсем пав духом, я перешла в спальню. Постояла в дверях, рассматривая роскошную мебель, громадную кровать, дорогое атласное покрывало, изящные статуэтки на туалетном столике, игривую акварель на стене…
Права была Валентина Ивановна, именно эта комната в квартире самая главная!
Я не удержалась. Подошла к туалетному столику, открыла многочисленные ящички. Как и следовало ожидать, роковой красавец заботился о своей внешности. И ни в чем себе, любимому, не отказывал.
Столик был набит упаковками с дорогой туалетной водой. Надо полагать, подарки женщин. Что ж, следует признать, что женщины Штефана на нем не экономили. Например, вот эта коробочка «Джорналс мен» стоит почти триста долларов. Хорошая туалетная вода, даже очень хорошая. Я хотела купить такую Пашке, но у меня не хватило денег.
Еще здесь стояли баночки с различными мужскими кремами и средствами для ухода за усами и бровями. Есть, оказывается, и такая мужская косметика. Усы Штефан не носил, а вот брови у него были роскошные, соболиные. Надо же, оказывается, он их холил и лелеял! Впрочем, у каждого человека есть свои слабости.
Я отдраила туалетный столик, полюбовалась изящными статуэтками балерин, сделанными по эскизам Дега. Затем подошла поближе к кровати. Тут меня ждал сюрприз. На ночной тумбочке лежала книга, очевидно, оставленная Штефаном. Интересно, что читал роковой красавец незадолго до своей смерти?
Я взяла книгу. Слава богу, написано по-русски. «Венгерские исторические хроники». Выходит, Штефан увлекался историей родного края. Похвально, похвально! Честно говоря, я рассчитывала увидеть на его ночном столике последний номер «Плейбоя».
Я присела на край кровати, полистала книгу. Блестящая обложка заскользила под пальцами, и я чуть не выронила книгу из рук. Дернулась, ухватила переплет уже в воздухе. Мягко прошелестели страницы, и на пол плавно спикировала фотография, хранившаяся между ними. Упала вниз лицом и осталась лежать на сияющем паркете.
Заинтригованная сверх всякой меры, я подняла снимок. Интересно, чью фотографию Штефан хранит на почетном месте? Не скажу, что «рядом с сердцем», зато рядом с кроватью!
Я бросила на фото только один взгляд, вскочила, и фотография второй раз полетела на пол.
- Не может быть! - сказала я вслух. Мне ответила насмешливая тишина.
Это была моя фотография.
Старое фото, которое мы с Катькой сделали в день окончания школы. Как сейчас помню: у меня было три таких снимка. Один я отдала Катерине, а она взамен отдала мне свой. Второй мама вложила в наш семейный фотоальбом. А третий стоял у меня на письменном столе. После свадьбы Пашка выпросил его и сунул за пластиковую рамочку своего бумажника.
Каким образом моя фотография могла оказаться в этом доме?!
Я пригляделась, и мне показалось, что это не я, а женщина, похожая на меня. Та самая, которая приходила в мой дом. Та самая женщина, которая была в магазине вместе со Штефаном. Та самая незнакомка, сходство с которой сулит мне большие неприятности.
Я присела, подняла фотографию, тщательно ее осмотрела.
Вот режьте меня на части, но я ничего не понимаю! Если это не я, а мой двойник в юности, то почему у моего двойника точно такая же кофточка, которая была на мне в тот день? И почему она сидит в той же позе, что и я? И почему…
Я положила фотографию в карман брюк, одернула рабочий свитер. Здесь этот снимок оставлять нельзя. Не знаю, каким образом он оказался у Штефана, но это легко установить. Посмотрю в Катькином альбоме, потом в Пашкином бумажнике. И если не обнаружу, это будет означать…
Я остановилась. Что это будет означать? Да ровным счетом ничего! Пашка мог потерять снимок, то же самое могло случиться с Катериной! А Штефан мог его просто найти!…
Нет, не складывается. Предположим, вы нашли на улице фото постороннего человека. Станете вы хранить этот снимок как семейную реликвию? Принесете домой, вложите в книгу, которую читаете?… Нет? Вот и я думаю, что нет.
И потом, я же прекрасно помню, как Штефан приходил на набережную. Разговаривал он не со мной, а с Тепляковым, но могу дать голову на отсечение, что приходил туда только из-за меня!
Я закрыла глаза и припомнила красивое лицо с широкими нахмуренными бровями. Вспомнила мрачный взгляд исподлобья, и главное - вспомнила свое ощущение от этого взгляда: будто напоролась на колючую проволоку.
Да. Штефан приходил, чтобы посмотреть на меня. Зачем ему это понадобилось? Чтобы получше загримировать под меня двойника?
Не верю. Он смотрел на меня не изучающим взглядом. Он смотрел на меня, как смотрят на врага. Господи, да что я ему сделала?
Я не выдержала напряжения и громко повторила в пустоту:
- Что я тебе сделала?!
Мне снова никто не ответил. Только из кабинета внезапно раздался странный звук: словно упала на пол деревяшка.