Да. Стоит. Если он мне не поможет, то никто не поможет.
Настала моя очередь подняться из-за стола. Я вышла в коридор, достала из сумки трофеи, добытые в квартире Штефана. Принесла их в гостиную, положила на стол и сказала:
- Вот. Вдруг вам это поможет разобраться, что к чему?
Ираклий Андронович прищурил глаза. Он смотрел на меня, ожидая объяснений.
- Штефан снимал квартиру прямо над моей, - ответила я. - Туда приходила женщина, похожая на меня. Думаю, она была специально загримирована. Чтобы все думали, будто Штефан ходит ко мне. Понимаете?
Гость не ответил, но глаза его стали пронзительными, как буравчики.
- Ты там была? - Ираклий Андронович кивнул на потолок.
- Была, - призналась я. - Только не нашла ничего интересного. Пустой гостиничный номер, не более того.
- Можно забрать? - спросил Ираклий Андронович, указывая на ключи.
Я с готовностью подвинула к нему связку.
- Берите. И записную книжку. Я пока не придумала, что с ней делать. Там только женские имена и телефоны. Надо полагать, список донжуана.
Ираклий Андронович открыл книжку, пробежал глазами по записям. Спросил, не отрывая взгляда от строчек:
- Где ты все это взяла?
- В квартире Штефана, - ответила я честно.
- Как ты туда попала?
- Вы же знаете, кем я работаю, - напомнила я. - Начальница попросила меня убраться у Штефана. В его квартире я и нашла все это.
Ираклий Андронович закрыл записную книжку, сунул ее в карман брюк. Быстро перелистал «Венгерские исторические хроники», почему-то усмехнулся. Посмотрел на меня и спросил:
- А это для чего тебе понадобилось?
Я пожала плечами:
- Во-первых, книга лежала возле кровати. Мне стало интересно, что Штефан читал накануне своей смерти. Во-вторых, в книге была моя фотография.
Гость нервно подался вперед:
- Какая фотография?
Я рассказала все, связанное со снимком. Ираклий Андронович слушал меня с таким напряженным вниманием, что я была польщена. Выходит, трудилась не зря и собрала ценные сведения. Вон как слушает, даже вздохнуть боится…
- Принеси мне эту фотографию, - попросил Ираклий Андронович, когда я окончила рассказ.
Я положила фото перед гостем. Ираклий Андронович бросил на меня пытливо-настороженный взгляд.
- Ты сказала, что было три таких снимка. И пропал именно тот, что был в твоем архиве?
- Да. Катин на месте, в ее альбоме.
- Почему ты уверена, что это именно ее снимок? Может, она вытащила его из твоего альбома и вставила в свой?
Я пожала плечами:
- Зачем ей это? И потом, на Катином снимке есть моя надпись.
Ираклий Андронович сделал паузу. Затем кашлянул и спросил:
- А… третья фотография? На месте?
- Вы имеете в виду тот снимок, который я подарила мужу? - уточнила я.
- Да, да! - нетерпеливо подтвердил гость.
- Я спросила мужа по телефону, и он ответил, что фотография у него в бумажнике.
Взгляд Ираклия Андроновича примерз к точке на скатерти и вдруг стал стеклянным.
- Ираклий Андронович! - позвала я через несколько минут.
- Что? - сразу же откликнулся гость, не отрывая взгляда от стола.
- Как вы думаете, зачем Штефану понадобился мой снимок?
Собеседник поднял глаза, посмотрел на меня. Минуту длилась пауза, потом Ираклий Андронович ответил обычным спокойным тоном:
- Думаю, для того, чтобы все узнали о вашем знакомстве. И даже больше того: о вашем близком знакомстве.
Мне снова стало страшно. По спине пробежали ледяные мурашки страха.
- Меня хотели подставить? - спросила я дрожащим голосом.
- Да.
- Кто?
Ираклий Андронович скривил губы и ничего не сказал. Взял связку ключей от квартиры надо мной, положил в тот же карман, что и записную книжку, слегка подтолкнул ко мне поближе книгу «Венгерские исторические хроники».
- Прочти, - посоветовал гость. - Тебе это будет особенно интересно.
- Хорошо, - пообещала я. - Прочитаю. А почему мне это будет особенно интересно?
- Прочтешь - узнаешь.
Я посчитала неудобным расспрашивать дальше. Не хочет человек откровенничать - и не надо!
Ираклий Андронович коснулся моей руки теплыми пальцами и пообещал:
- Я все тебе расскажу, как только отыщу свою вещь. И все покажу. Хорошо?
Я согласилась, а что еще мне оставалось?
Гость откинулся на спинку стула. Обвел комнату взглядом, сказал странным отвлеченным тоном:
- Да… Тесен мир. Представь мое изумление, когда я увидел этот браслет! И представь, что я почувствовал, когда узнал, чья ты дочь!
- Вы Феликса Ованесовича не обидели? - спросила я неловко. Гость как-то странно на меня смотрел, приподняв брови.
- Маша, ты о чем? Конечно, я ему заплатил! Спросил, за сколько ты отдала браслет, он сказал - за семьсот пятьдесят долларов. Так? Вот он и получил свои деньги обратно! Маш, я понимаю, что неприлично сообщать цену подарка, но этот браслет стоит намного дороже. Если ты все же захочешь его продать, имей в виду, что просить нужно пять тысяч долларов. Минимум.
- Знаю. Мне Феликс Ованесович все объяснил. Я не продавала браслет, я его заложила на месяц. И как раз вчера ходила, чтобы выкупить.
Я невольно улыбнулась, вспомнив выпученные глазки ювелира, его побагровевшее круглое лицо. Интересно, кем он меня теперь считает? Членом мафии?
Ираклий Андронович сдержанно хмыкнул.
- Да уж, представляю его реакцию. Надеюсь, он ничего не рассказал? Я просил не выдавать, хотел устроить тебе сюрприз.
- Он не выдал, - подтвердила я и хихикнула.
Похоже, я уже изрядно опьянела. Однако вдруг вспомнила еще об одном факте и даже икнула от неожиданности.
- Ираклий Андронович! Вы были утром на кладбище?
- Был, милая, - признался гость. - Я специально приехал пораньше, не хотел, чтобы меня кто-то видел. А откуда ты узнала?
- Цветы, - сказала я почему-то шепотом. - Красные розы. Это вы принесли?
Ираклий Андронович утвердительно кивнул.
- Открою тебе тайну: я твоей маме после каждого спектакля посылал букет красных роз.
Я вздохнула, собираясь с силами. Интересно, как он отреагирует на мои слова? Решит, что я свихнулась? Вполне вероятно.
- Мама велела передать, что не любит красные розы. Она просила, чтобы вы приносили желтые.
Гость был озадачен.
- Велела? - переспросил Ираклий Андронович. - Елизавета… когда?!
- Сегодня ночью, - ответила я. - Мама приснилась мне и произнесла следующую фразу: «Скажи ему, что я не люблю красные розы. Пускай приносит желтые».
При этом воспоминании по спине снова побежали холодные мурашки. А говорят, что сны - обман. Глупость какая…
Ираклий Андронович ответил не сразу. Он вдруг сгорбился, опустил плечи, печально нахохлился. Наверное, обиделся. Да и кто бы не обиделся на его месте?
- Не обижайтесь! - попросила я.
Гость вздрогнул, пришел в себя, помотал головой.
- Прости, Маша, задумался. Нет, я не обиделся. Жаль, что раньше этого не знал. А я специально заказывал цветы из Абхазии, думал, что они ей нравятся…
- Розы чудесные, - поспешила я с утешением. - Я уже забыла, как пахнут настоящие живые цветы. У оранжерейных цветов запаха нет, сами знаете.
Ираклий Андронович не ответил. Его широко открытые глаза не отрываясь сверлили точку на противоположной стене.
Я побарабанила пальцами по столу, но гость не среагировал. Пора было выводить его из душевного столбняка. Я в последний раз стукнула пальцами по скатерти и спросила:
- Вы Теплякова знаете?
Ираклий Андронович оторвался от созерцания точки в пространстве. Посмотрел на меня, чуть нахмурился и уточнил:
- Художника?
- Ну, если его можно так назвать…
Ираклий Андронович засмеялся.
- Мы знакомы. А что?
- Значит, это вы его заставили вернуть мне деньги за картины?
- Почему заставил? - удивился гость. - Он сам понял, что должен вернуть! Картины-то не его! Значит, и деньги не его!
В глазах гостя замерцала хрустальная чистота, которой я отчего-то не поверила.