— Давай не будем торопиться,— наконец говорит мистер Севьер. — У меня сегодня вечером важная встреча в городе. Заодно я нанесу визит мисс Танн и решу этот вопрос лично, раз и навсегда. Тогда и посмотрим, посмеет она упорствовать в своих требованиях или нет!
Миссис Севьер больше не спорит. Я слышу, как она тихо плачет, как поскрипывает кровать, когда муж обнимает ее.
— Ну же, дорогая. Не надо слез, Я позабочусь обо всем, а если ты хочешь отвезти девочек в гости в Огасту — мы и это можем устроить.
Я стою и слушаю, а в голове роятся тысячи мыслей, затем я останавливаюсь на одной. Я знаю, что делать. Больше нельзя терять время. Я подскакиваю к комоду, вытаскиваю то, что мне сейчас пригодится, и сбегаю вниз по лестнице.
Зума уже приготовила обед, но сейчас она стоит в углу кухни, засунув голову в желоб для белья, и слушает, что происходит у Севьеров. Хутси, наверное, залезла в трубу и оттуда пересказывает матери все, что ей удается узнать. В углу, где колют дрова, стоит небольшая корзина для пикника, приготовленная для отправки в строительный лагерь Маккэмеев. Обычно Зума заставляет Хутси относить ее, но та терпеть не может этим заниматься, как и сама Зума. Она говорит, что Маккэмей — просто белые отбросы, способные обобрать хозяина до нитки, стоит только ему отвернуться. Но у этого конфликта есть и положительная сторона: Зума и Хутси стали получше к нам относиться, потому что теперь больше всего они ненавидят мальчишек Маккэмей и их отца.
Я хватаю корзину, бегу к двери и кричу:
— Я отнесу ее в лагерь! Все равно я обещала отдать мальчику, который там работает, билет из кино.
И исчезаю раньше, чем Зума успевает возразить, что я могу опоздать на обед.
Я пулей лечу к задней двери, спрыгиваю с веранды и пересекаю двор так быстро, как позволяют ноги, не переставая оглядываться через плечо, не увязалась ли за мной Хутси. И с облегчением понимаю, что ее нигде не в
Когда я с корзиной появляюсь на берегу озера, мистер Маккэмей с готовностью плюхается на землю в густой тени. Насколько я понимаю, он всегда рад побездельничать. Пожалуй, сегодня мистер Маккэмей немного вспотел только из-за того, что его старшие мальчишки отправились к соседу помочь убрать с конюшни поваленное молнией дерево и задержатся там еще на день- два, пока не закончат работу. Единственный, кто остался помогать мистеру Маккэмею, — его младший сын Арии, которого тот зовет просто «парень».
Я киваю Арни, и он идет за мной по дорожке к иве, где мы иногда сидим и болтаем. Мы забираемся под ветви, и я даю мальчишке сэндвич, яблоко и два сахарных печенья, которые заранее спрятала в кармане. Арни очень тощий, поэтому обычно, направляясь сюда, я приношу еду, которой ему не приходится делиться с остальными. Я поняла, что она ему нужна: он на год старше меня, а ниже на полголовы.
— Я тебе еще кое-что принесла, — я даю ему билет из кинотеатра.
Он смотрит на картинку с ковбоем на высокой лошади соловой масти и издает низкий и протяжный свист.
— И правда, отличная штука. Расскажи, что было в фильме. Стреляли много?
Мы садимся рядышком. Мне хочется рассказать ему все о фильме, на который миссис Севьер взяла нас с собой, и о.кинотеатре: о больших красных вельветовых креслах, о высоких башнях, которые похожи на те, что украшают королевские дворцы. Но у меня нет времени болтать о пустяках. Не сегодня. Не после того, что произошло. Мне нужно, чтобы на мой вчерашний вопрос Арни ответил: «Да».
Сегодня полнолуние, и на воде будет почти так же светло, как в полдень, а братья Арни в отъезде — о лучшей возможности не стоит и мечтать! Я не могу позволить миссис Севьер увезти нас в Огасту. И не могу позволить мисс Тани забрать нас обратно в детский дом. Ну и кроме того, Ферн начинает считать миссис Севьер своей мамой. Она потихоньку начинает забывать нашу настоящую маму. Вечером я пробираюсь в комнату к Ферн и рассказываю ей про Куинн и Брини, но теперь она считает все это сказкой. Ферн забывает реку и королевство Аркадия. Она забывает, кто мы на самом деле.
Нам пора уходить.
— Подожди. Сначала скажи: ты же сможешь нас отвезти, правда? — спрашиваю я Арни.— Сегодня ночью. Луна встанет рано и будет стоять долго, — ты не жил на реке, если не знаешь, как встает и заходит луна. Река и ее обитатели ведут себя в соответствии с ее ходом.
Арни отшатывается, будто я залепила ему пощечину. Он крепко зажмуривает глаза, наклоняет голову, и копна редких, рыжевато-каштановых волос падает ему на лицо и разделяется длинным, костлявым носом. Он тяжело вздыхает. Возможно, он совсем не собирался нам помогать. И просто хвастался, когда говорил, что умеет управлять лодкой отца и знает, как через озеро- старину и трясину Мертвецов выплыть к большой реке.