У меня снова перехватывает дыхание от нахлынувших эмоций. Я тихо выдыхаю, расправляю плечи, отвожу взгляд и смотрю в окно: наблюдаю за женщиной в саду. Она все еще там, пристально вглядывается вдаль. Кто она? Что она ищет?
Громкое «С днем рождения тебя!» проходит даже через стекло, и женщина медленно поворачивает голову в сторону здания. Я чувствую, что нужно присоединиться к хору. Я знаю, что если попаду сейчас на камеры, у меня будет отсутствующий вид, но не могу оторвать взгляд от садовой дорожки. Я хочу увидеть лицо этой женщины. Окажется ли оно безмятежным и пустым, как летнее небо? Она просто не в себе и бесцельно бродит по саду или специально пропускает праздник?
Лесли дергает меня за пиджак, и я спешно переключаю внимание на происходящее, словно школьница, которую застукали за разговорами на линейке.
— С днем рожде... Сконцентрируйся! — поет она мне на ухо. Я киваю, и она отодвигается, чтобы сфотографировать происходящее на телефон под наиболее выигрышным ракурсом — снимки пойдут в Instagram отца. Сенатор присутствует во всех популярных социальных сетях, хотя и не знает, как ими пользоваться. Для этого у него есть гениальный пресс-секретарь.
Церемония продолжается. Мелькают вспышки фотокамер. Счастливые родственники утирают слезы и записывают видео, как отец преподносит имениннице официальное поздравление в рамке.
В зал выкатывают торт, на котором пылает сотня свечей.
Лесли довольна. Счастье и радостное возбуждение заполняют помещение, растягивают его, словно наполненный гелием воздушный шарик. Кажется, еще больше радости — и нас всех унесет под облака.
Кто-то касается моей руки и запястья, чьи-то пальцы сжимают его так внезапно, что я вздрагиваю, затем подбираюсь — не хочу устраивать сцен. Рука, холодная, костлявая, трясущаяся, держит неожиданно крепко. Я поворачиваюсь и вижу женщину из сада. Она выпрямляет согбенную спину и всматривается в меня глазами цвета гортензий в нашем доме в Дрейден Хилле: мягкий, чистый голубой с более светлой дымкой по краям радужки. Ее сморщенные губы подрагивают.
Я не успеваю собраться с мыслями, как появляется сиделка и настойчиво пытается увести незнакомку.
— Мэй,— обращается к ней сотрудница, посылая извиняющийся взгляд в мою сторону.— Пойдем. Нельзя беспокоить наших гостей.
Вместо того чтобы отпустить мое запястье, женщина еще крепче вцепляется в него. Кажется, будто она в отчаянии, будто ей что-то очень нужно, но я понятия не имею что.
Она вглядывается в мое лицо, тянется ко мне и тихо шепчет:
— Ферн?
Глава 2
Мэй Крэндалл
Айкен, Южная Каролина
Наши дни
Иногда мне кажется, что защелки на дверях в моем разуме совсем проржавели и ослабли. Двери распахиваются и захлопываются по своему желанию. За них можно заглянуть. За некоторыми только пустота. А за другими — тьма, в которую я боюсь вглядываться.
Я не знаю, что меня там ждет.
Нельзя предсказать, когда дверь распахнется и что послужит тому причиной.
«Триггеры». Вот как называют это психологи на телешоу. Триггеры... Удар поджигает порох, и пуля, вращаясь, вылетает из нарезного ствола винтовки.
Подходящая метафора.
Ее лицо становится таким триггером.
Дверь распахивается, открывая далекое прошлое. Я невольно проваливаюсь в него, гадая, что же может скрываться в этой комнате. Я называю девушку Ферн... но вспоминаю не о Ферн. Я отправилась гораздо дальше в прошлое и вижу перед собой Куини.
Куини, нашу сильную маму, которая одарила всех нас прекрасными золотыми локонами. Всех, кроме бедняжки Камелии.
Мой разум, словно легкое перышко, отправляется в полет над верхушками деревьев и просторами долин, вдоль низких берегов Миссисипи, и я возвращаюсь к тому времени, когда в последний раз видела Куини. Теплый, нежный ветерок того самого лета в Мемфисе кружит вокруг меня... но тихая ночь обманчива.
В ней нет нежности. Она не прощает.
С рассветом не будет пути назад.
Мне двенадцать, я все еще худая и плоская, как перекладина крыльца. Я сижу, свесив ноги за ограждение нашей плавучей хижины, болтаю ими и слежу, не блеснут ли в свете фонаря глаза аллигатора. Обычно они не забираются так высоко вверх по течению Миссисипи, но ходят слухи, что их недавно видели в окрестностях. Из-за этого их поиски превратились во что-то вроде игры. У детей на плавучих домах немного развлечений.
А именно сейчас нам гораздо больше обычного нужно как-то отвлечься.