Темной августовской ночью, за час до рассвета, в Вальмон вернулся Бруно. Он ездил в Париж посмотреть, что происходит на улице Лилль. Оказалось, что генерал фон Штерн выехал из его дома, оставив все в полном порядке. Жорж, дворецкий Бруно, уже инструктировал слуг, ожидая возвращения хозяина.
Генерал, безусловно, попал теперь в руки должностных лиц, которые приняли капитуляцию германского гарнизона, но Бруно, расчетливый и циничный, мог не опасаться за свое будущее. Используя связи и деловой опыт, они с генералом провернули в прошлом году несколько удачных операций на черном рынке. Неудача с Дельфиной не помешала Бруно извлекать выгоду из отношений с генералом, и теперь его деньги были столь же надежно помещены в швейцарский банк, как и деньги генерала.
Оказавшись в замке, где он провел все годы войны, Бруно подумал, что не вернулся бы сюда и на несколько недель, если бы не взрывоопасная обстановка в Париже. Между группировками Сопротивления началась борьба; производились аресты известных коллаборационистов; возбужденные молодые люди вершили на улицах самосуд. Самым же опасным было то, что называли все новые и новые имена тех, кого подозревали в сочувствии к фашистам. Гнев и ненависть, сдерживаемые четыре года, бурлили в Париже. Возмездие за военные преступления стало требованием дня. Бруно, конечно, мог не опасаться, поскольку он и фон Штерн проявляли предельную осторожность. Но разве можно быть в чем-то абсолютно уверенным? Люди порой знали больше, чем казалось. Посредственность всегда завидует счастливчикам, и открытое обличение — одно из проявлений мщения за превосходство. Зачем, думал Бруно, подвергать себя риску, если разум подсказывает, что необходимо принять меры предосторожности? Нет, пока не стоит рисковать и возвращаться в прекрасный парижский дом; время выбираться из надежного загородного убежища еще не пришло.
Но как же он ждал того момента, когда все наконец успокоится! Прекрасное будущее наступит всего через несколько недель, а они пролетят незаметно. Париж, как и всегда, возродится из пепла, а Бруно вернется туда и будет наслаждаться жизнью. Он, виконт Бруно де Сен-Фрейкур де Лансель, снова займет подобающее ему место в том единственном мире, в котором, как он полагал, стоило жить. Отныне ему не нужна никакая работа, его деньги будут оборачиваться, делая еще большие деньги, а он, как истинный джентльмен, станет наслаждаться свободой. Развлекаться, переходя из одного салона бульвара Сен-Жермен в другой; принимать гостей в своем доме; заводить знакомства с парижанками, после вынужденного и совсем неинтересного общения с провинциалками. Он начнет скупать картины великих мастеров, прекрасную мебель и антиквариат у тех, кого разорила война. Он выкупит один из замков, принадлежавших Сен-Фрейкурам, и поселится там, словно со времен революции ничего не произошло. Так думал Бруно, быстро поднимаясь по лестнице к себе в комнату в Вальмоне. Честно говоря, война дала ему много преимуществ, и всего через несколько недель он с триумфом вернется в мир старой аристократии, единственное, что Бруно ценил в жизни.
Он вошел в свою комнату, зажег свет и застыл. Все его тело напряглось от тревожного предчувствия.
— Что за дьявол! — воскликнул он.
С кресла поднялась высокая фигура Поля; сидя в темноте, он поджидал сына.
— Боже мой!
— Я напугал тебя, Бруно?
— Но это невозможно… как ты мог… где… когда? — лепетал потрясенный Бруно, не в силах сдвинуться с места.
— Я приехал сегодня утром.
— Отлично! Отлично, вот это сюрприз! Ты приехал почти так же быстро, как Паттон. Значит, ты уже видел Жанну? Надеюсь, она покормила тебя хорошим обедом?
Самообладание, никогда не оставлявшее Бруно, помогло ему и на сей раз пережить встречу с отцом, которого он не видел уже одиннадцать лет и не стремился видеть.
— Отличный обед. Ты не хочешь предложить мне стакан шампанского, Бруно?
— Разве Жанна не открыла бутылку? Сейчас поздно для шампанского, почти утро — но, разумеется, в честь твоего возвращения — почему бы и нет? Как и всем другим, нам пришлось продать почти все немцам — Жанна, конечно, сказала тебе, — но я найду что-нибудь выпить.
— А почему не розовое шампанское, Бруно, розовое марочное шампанское, которым так гордился твой дед? Ты не собираешься открыть лучшее шампанское Ланселей?