— Проверьте всех наших врачей и дантистов, может, среди них есть кто-то одинокий или разведенный. А Джеймсу-младшему я позвоню сама.
— Он уже сдал половину выпускных экзаменов, миссис Бомон.
— В самом деле, разве он не может пойти хотя бы на маленькую жертву ради своей матери? О, это полное безумие — иметь пятерых сыновей, четверо из которых женились сразу же после колледжа. Ну что это такое?! Зачем я дала жизнь этим неблагодарным скотам! Подумать только, если бы они не женились, у меня в резерве было бы четыре великолепных молодых человека, даже пять, после того как Джеймс-младший закончит учебу. Так нет же, ни один из них не удосужился подумать обо мне и моих проблемах. Неблагодарные! Все они поглощены только собой. Современная молодежь понятия не имеет о долге, традициях и семье. Какое счастье, что у вас нет детей, Марджори. Вы избавлены от стольких огорчений!
— Честно говоря, я хотела бы иметь девочку, миссис Бомон.
— Еще одну женщину? Боже упаси! Пойду оденусь, пока вы будете звонить.
— Я все же хочу попытаться пригласить Бруно де Ланселя.
— Марджори, как можно приглашать его в последний момент! Я намерена устроить прием в честь этого человека. Одно могу сказать о Бруно де Ланселе: он никогда не позволит себе отказаться от приглашения в последнюю минуту — разве что на смертном одре. Но он слишком хорош, чтобы мечтать о нем. А какие у него великолепные манеры!
— Но вы же просили проявить творческую инициативу, миссис Бомон.
— Но в разумных пределах. Я не рассчитывала на ваш рождественский список. Бруно де Ланселя может оскорбить просьба заменить кого-то на этом вечере.
— Он так часто бывал здесь, что, безусловно, все поймет. Он ведь ваш добрый друг. Думаю, все будет в порядке.
— Он не из таких друзей. Будь он американцем, я бы сказала, что он обрадуется возможности помочь. Но вы же знаете… как он… холоден. У меня нет ощущения, что теперь я узнала его лучше, чем в нашу первую встречу; много раз я усаживала его рядом с собой по правую руку. Однако при его светскости он даже не допускает разговора о себе. И все же никто не станет отрицать — он выглядит совершенно великолепно, очень, очень богат, холост, плюс титул. Конечно же, он бывает молчалив как сфинкс, неприступен, как Папа Римский, у которого не добьешься аудиенции, официален, как английская королева… погодите… Папа Римский… а что, если кардинала Спеллмэна? Как вы думаете, Марджори?
— В качестве резерва — нет, не думаю, что это возможно, миссис Бомон.
— Ах, вероятно, вы правы, — с досадой вздохнула Синти Бомон; эти нюансы так хорошо понимала Марджори Стикли. Ради этого стоило иметь лучшую секретаршу в городе; она и получала вдвое больше других. Даже если бы кардинал был свободен — а Марджори была готова держать пари, что он занят, — все равно ничего бы не вышло.
Когда Синти Бомон вышла из ванной и начала накладывать довольно густой макияж, чтобы затем заняться с флористом, явившимся украшать дом, вернулась Марджори.
— Я пригласила Бруно де Ланселя. Он с удовольствием согласился прийти.
— Невероятно! Вы просто сокровище! Вы спасли мой прием! Что же вы ему сказали? Как вам удалось?
— О, это мой маленький секрет, миссис Бомон. А теперь я должна предупредить флориста, что вы придете к нему через несколько минут, не то с ним случится нервный припадок.
Направляясь по коридору к столовой, секретарша думала о своем золотом правиле: худшее, что можно от кого-либо услышать, это — «Благодарю вас, нет». Она сделала быструю и удачную карьеру и отложила приличную сумму на черный день благодаря телефонным звонкам от имени хозяев, слишком робких для того, чтобы делать это самим. Иногда она даже жалела этих светских дам. Но не часто. Что же касается Бруно де Ланселя, то его репутация холодного и надменного человека внушала многим дамам такой страх, что Марджори почти не сомневалась, что в этот вечер он свободен. Конечно же, он сноб — в высшем обществе это понимали, — но не с людьми своего круга. «Что же он о себе думает?» — усмехнулась про себя Марджори.
В пятницу Бруно вышел из банка пораньше и отправился на четвертую примерку новой куртки для верховой езды, заказанную в фирме Дж. М. Киддера несколько месяцев назад.
— Вы тоже собираетесь на охоту в Мейн-Лайн, виконт де Лансель? — любезно спросил его Алленсби, старший портной.
Бруно буркнул в ответ что-то уклончивое. Он не понимал, почему этот портной считает возможным обсуждать то, что его совершенно не касается.
— Мы обслуживаем многих джентльменов из Мейн-Лайн. Там очень хорошая охота, как они говорят.