— Не думайте об ушибах и переломах, — продолжал доктор, словно читая ее мысли. — Я горжусь вами — вы действительно идете на поправку. Вам следует знать — мы должны позаботиться о многом, ничего не упустить. Вы готовы встретиться с матерью? Да? Прекрасно, но я предупрежу ее, что вы можете говорить лишь несколько минут. Я приду позже.
Фредди очень обрадовалась встрече с Евой, но после этой короткой встречи почувствовала себя совершенно опустошенной. Пока она могла говорить только с доктором. До сегодняшнего дня она каждую минуту была на грани жизни и смерти. «Все утрясется без вашей помощи», — сказал Дэвид Вейц, и, несмотря на путаницу в мыслях, дни и ночи, заполненные страхом, челюсти, стянутые скобками, руки и ноги, скованные гипсом (уцелела только одна рука), Фредди цеплялась за его ободряющие слова, повторяя их вновь и вновь, словно в них была какая-то магия, сила, наполнявшая все ее существо. Отогнав от себя все мысли и желания, она делала все так, как велел Дэвид Вейц, потому что верила ему. Его преданность была понятной и естественной — ведь он был ее врачом и делал все, чтобы ускорить ее выздоровление, он проявлял к ней личный интерес, как к своей пациентке.
С приездом Евы реальный мир снова окружил Фредди, мир, которому она не радовалась. Она еще слишком слаба, разбита, больна, чтобы вступать в общение с ним. Ей ни о чем не хотелось думать, ни с кем разговаривать, даже шевелить уголками губ и слабо улыбнуться стоило больших усилий. «Придется сказать сестрам, что еще рано пускать ко мне посетителей, — решила Фредди. — Когда же снова придет Дэвид Вейц?»
— Сестры сказали мне, что вы не просите зеркало, — сказал Дэвид Вейц.
— Да.
— Все не так плохо, как вам кажется. Благодаря пластической хирургии можно надеяться на то, что вы будете выглядеть как прежде. К счастью, Калифорния — мировой центр пластической хирургии. Правда, после операции могут остаться небольшие рубцы от повреждения тканей — все зависит от состояния кожи. Большую часть рубцов вы сможете прикрыть волосами. Что же касается игры на виолончели…
— С чего вы взяли, что я играла на виолончели? Я никогда не прикасалась к ней.
— Это в утешение. Это единственное, чего я не обещаю вам.
Впервые после аварии Фредди рассмеялась.
— Это что, медицинская шутка?
— Классическая.
— А что же будет, если вы скажете это настоящему виолончелисту?
— Я этого не сделаю. Я поговорил с Энни перед тем, как она навестила вас.
— Спасибо, что вы предупредили ее, как я выгляжу. Я боялась, она испугается, увидев меня. Энни говорила, что вы рисовали ей схему, чтобы показать, как выглядят все эти бинты и гипсовые повязки.
— Очень славная девочка.
— А у вас есть дети?
— Нет, я давно развелся, а раньше не мог позволить себе этого.
— Я тоже разведена.
— Энни сказала мне.
— У вас, наверное, был долгий разговор. Что же еще она вам рассказала?
— Об отце, о школе, о желании научиться летать.
— Как вы думаете, я буду в форме к началу летних каникул Энни?
— Думаю, еще нет. Вам рано вставать, мышцы очень ослаблены, ведь вам пришлось долго лежать. Придется провести длительный курс физиотерапии.
— Тогда я отошлю ее в Англию. Пусть проведет каникулы в «Лонбридж Грейндж» с бабушкой и дедушкой. Может, и ее отец будет там.
— Он там. Я несколько раз говорил с ним по телефону, но не так часто, как с мистером Хемптоном.
— Он часто беспокоит вас?
— Не более двух раз в день. Иногда три. Он отказывается верить, что вы не хотите принять его. Вы уверены, что это так?
— Абсолютно. Но я увижусь с Свидом Кастелли и сделаю так, что Джок перестанет вам звонить, — решительно сказала Фредди.
— Вы понимаете, насколько лучше себя чувствуете, миссис Лонбридж?
— Благодарю вас, доктор Вейц.
— Не стоит. Вы — боец. В первые недели… Я беспокоился.
— А я нет. Вы сказали мне не волноваться, и я послушалась. Вы обещали все сделать для меня.
— Так вы помните это, миссис Лонбридж?
— Фредди. Не хотите называть меня Фредди?
— С удовольствием. А я — Дэвид.
— Знаю.
— Мне пора. Я зайду к вам, прежде чем уехать в офис.
— Спасибо, Дэвид.
— Господи, Фредди! Что за трюк ты выкинула? Что за чертовщина?
— Да, Свид. Говорят, это выглядит еще страшнее, чем на самом деле. Я пока не просила осмотреть поломку. А у меня все прекрасно… все остальное — вопрос времени и терпения. Не волнуйся. Как дела в «Орлах»?
— Дела идут хорошо. Все самолеты летают с полной загрузкой в обоих направлениях, поэтому наши акционеры очень довольны. Но моральное состояние руководства офиса — на очень низком уровне.