Наконец меня и мать Кармен приглашают взглянуть и оценить результат. Мы глубоко вздыхаем и заходим в гостиную. Мне предстоит увидеть свою жену в гробу.
Но я не разочарован. Ярко-голубое платье от «Риплей» с жакетом от «Дизель» действительно ей идет. Завтра Анна, как обещала, нанесет ей макияж. Мы хотим, чтобы тело Кармен было таким же красивым, как и живая Кармен.
Анна и Томас прощаются и уезжают в Маарсен. Мать Кармен ложится спать. Фрэнк, Мод и я открываем еще одну бутылку вина. Обсуждаем все, что нам предстоит в ближайшие дни. Похороны назначены на пятницу.
— Вы всех обзвонили? — спрашиваю я.
— Да, родственников, друзей, коллег — всех.
— Хорошо, — говорю я, разглядывая свой бокал.
— Роза знает? — спрашивает Фрэнк.
— Еще нет, — отвечаю я, качая головой, — как раз собирался отправить ей эсэмэску.
Фрэнк кивает.
— Я хочу задать вам обоим один вопрос, — говорю я, пристально глядя в глаза Мод и Фрэнку. — И хочу услышать честный ответ.
Они кивают.
— Я не знаю, приглашать ли Розу на похороны?
Молчание.
— Пригласи, — говорит Фрэнк после паузы.
Мод через некоторое время прибавляет:
— Да. Я думаю, это правильно.
■
Я иду спать в половине двенадцатого. Странное чувство охватывает меня, когда я переступаю порог спальни. Взгляд привычно скользит к тому месту на кровати, где Кармен пролежала одиннадцать дней. Оно пустует. Я раздеваюсь и ложусь в постель. Мать Кармен уже убрала комнату и сменила постельное белье. Но я все равно не могу спать посередине и ложусь на свою половину.
Потом достаю мобильник.
Кармен тихо умерла сегодня, в четверть девятого вечера. Я присутствовал. Сейчас чувствую себя нормально. Позвоню тебе завтра. Сможешь в пятницу прийти на похороны?
Я беру пульт от телевизора. Смотрю, какую погоду обещают завтра утром. Двадцать один градус, солнечно. Ммм… Завтра я буду совершенно свободен и смогу почитать газету и выпить капучино на террасе «Хетт Блауэ Теехус».
Возвращая пульт на тумбочку, я замечаю в углу пару белых кроссовок с зелено-красно-зеленой полоской. Я смеюсь и качаю головой. Это те самые «Гуччи», в которых Кармен до последнего сомневалась. Завтра я позвоню агенту похоронного бюро и попрошу надеть их на нее. С другой стороны, это глупо. Я встаю с постели, надеваю халат и беру кроссовки. Тихо-тихо, чтобы не разбудить Луну, спускаюсь вниз. С кроссовками в руке, я взволнованно открываю дверь гостиной, где над гробом с телом Кармен мирно жужжит система охлаждения.
БЛАГОДАРНОСТИ
Вполне возможно, что кто-то из врачей, хирургов, психотерапевтов и прочих целителей узнает себя в каких-то персонажах, событиях или эпизодах этой книги. И вряд ли обрадуется. Я утешаю себя тем, что роман — это, по определению, плод фантазии автора.
Других персонажей я назвал бы интерпретацией и комбинацией образов реальных людей. Это условие назвала непременным мой редактор, когда прочитала первоначальный вариант рукописи. Четыре сотни плотно набранных страниц формата А4 с безнадежным количеством плохо выписанных характеров (к тому же с трудно запоминаемыми именами, так что иногда казалось, будто читаешь семейную сагу Луи Куперуса[63], хотя — к счастью — более жизнерадостную и — к сожалению — куда хуже написанную), нескончаемыми описаниями бесчисленных визитов к врачам, смачными сексуальными сценами в духе подросткового чтива и, что самое главное, никому не нужными философскими рассуждениями о смысле жизни.
Госпитали, отели, рестораны, пабы, клубы и другие учреждения и заведения существуют в действительности.
СПАСИБО ВАМ,
Бренда, Дон, Курт, Наат, за безжалостную критику по прочтении первоначальной рукописи;
Барт X., Барт В., Энжин, Эрик X., Эрик Л., Геерт, Хьюго, Ян, Марко, Марс, Сиб, Сикко и Йоннеке, за ваш труд, вложенный в эту рукопись, музыку, веб-сайт, дизайн, игры и презентацию;
Йоннеке и Юст, за веру в меня;
Андрэ, Боно, Бретт, Брюс, болельщики трибуны F, Ханс, Хууб X., Хууб ван дер Л., Ян, Йохан, Майкл, Милан, Рамзес, Рик, Рональд, Шандор, Том и все остальные, у кого я позаимствовал материал для своих рэмплов;
63
Луи Куперус (1863–1923) — нидерландский писатель, представитель натурализма в нидерландской литературе. —