14
Через три месяца кончается и лето, и начальный курс химиотерапии. Кармен лысеет. В машине, по дороге в госпиталь на первый сеанс терапии, я вдруг отчетливо вспомнил все, о чем можно было благополучно забыть этим летом. Воскресные поездки на взморье в Блюмендаал? Нет, Кармен вряд ли придет в восторг от этой идеи, если придется расстаться с волосами. С таким же успехом можно выбросить из головы наш план съездить в Нью-Йорк на день Вознесения, если химия приживется в ее организме. Футбол в парке в четверг вечером? Забудь. Ты должен быть дома, чтобы покормить Луну и уложить ее спать, потому что Кармен будет лежать наверху, страдая от приступов рвоты. Конечно, я мог бы запросто позвонить Фрэнку или Мод и попросить их прийти посидеть с моей женой, пока я буду гонять мяч в свое удовольствие…
И это я еще не задумывался о том, какая жизнь начнется после лета, после курса химии. Я даже не начинал строить догадки на этот счет — мне страшно заглядывать в будущее. Это как на матче «Аякс» — «Ювентус» на стадионе «АренА» в последние дни пребывания Луи ван Гаала на посту тренера. Счет 0:2 в первой половине первой встречи, а впереди еще три тайма[11].
Пока мы едем по кольцевой дороге, начинает моросить. Отлично. По мне, так пусть все хоть замерзнет этим летом. Я выключаю радио. Эдвин Эверс, диджей, сегодня для меня слишком болтлив. Я нажимаю клавишу «CD». Майкл Стайп поет о том, что нельзя сдаваться, если день слишком долгий, нельзя сдаваться, даже если жить надоело и если все идет наперекосяк. Мы оба молчим. Кармен тоже вслушивается в слова песни. Смахивает слезинку. Я крепко сжимаю ее ногу. Нет, нет, нет, ты не одна. Держись. Держись. Кармен накрывает мою руку ладонью. Держись. Держись[12].
Кармен тяжело вздыхает, когда смолкают финальные аккорды песни.
■
Мы проходим мимо кабинета Шелтемы, в конец коридора. Сначала анализ крови. Не помню, для чего он нужен — кажется, что-то связанное с белыми кровяными тельцами. Или красными. В вену Кармен суют иглу, потом дают ватку, чтобы прижать к месту прокола, и мы возвращаемся в коридор. Ждать. Что я усвоил, наведываясь в госпиталь, так это то, что ожидание — самый естественный в мире процесс. Время, указанное в талоне назначений, на самом деле означает лишь подготовительную стадию. В первую четверть часа я успеваю прочесть свежий номер «Волькскрант», который купил в местном киоске. Я успел заметить в коридоре на столике «Футбол Интернешнл» среди женских журналов, но мне уже известен счет матча Голландия — Аргентина, состоявшегося во время прошлогоднего Кубка мира. Наконец нас приглашают к доктору Шелтема. Сегодня мне она кажется даже приветливой.
— Ну что, к бою готовы? — говорит она, напоминая мне командира игрушечной дивизии у подножия горы в Арденнах из компьютерной игры «Акелла».
Кровь у Кармен в порядке. Терапию можно продолжать. Доктор Шелтема предлагает нам подняться в кабинет химиотерапии на третьем этаже.
■
Я никогда не был на сеансе химиотерапии, но что-то подсказывает мне, что это далеко не пикник. Я пообещал Кармен, что буду ходить с ней каждый раз. Она явно обрадовалась этому, заметив, как это мило с моей стороны, что я захотел ее сопровождать. «Захотел?» — ухмыльнулся я про себя. Больше всего на свете мне хотелось, чтобы Кармен ходила туда одна. Не представляю, чтобы кто-то мог искренне хотеть присутствовать на сеансе химии.
И я не ошибся. Судя по всему, мужья и жены других пациентов сейчас дома, на работе, да где угодно, только не в этом кабинете.
Когда мы заходим туда, перед нами открывается новый мир. Это не обычная больничная палата, далеко нет, кто-то определенно приложил усилия к тому, чтобы создать здесь уют. У окна столик, на нем два термоса, стопка одноразовых чашек и блюдо с ломтиками имбирного пряника. На половину ломтиков намазано масло, остальные лысые — как и положено при химиотерапии. Два других круглых столика накрыты скатертями. На одном из них стоит маленькое растение (не спрашивайте какое) с чахлой листвой. Низкие стульчики окружают оба стола. Все обустроено так, чтобы создать ощущение обычной комнаты в обычном доме. Стыдно, конечно, говорить об этом, но пациенты все-таки портят впечатление. У них на руках огромные пластыри, из-под которых торчат прозрачные пластиковые трубки, подсоединенные к похожим на вешалки стойкам на колесиках; со стоек свисают мешочки с красной жидкостью и прозрачной. Как я успеваю заметить, жидкость капает по трубкам и исчезает под пластырем, а после этого, боюсь, попадает в тело. Зрелище нездоровое и, разумеется, неприятное.
11
9 апреля 1997 года. 1:2. Ван дер Сар, Мельхиот, Блинд, Ф. де Бур, Мусампа, Шолтен, Литманен, Витчге, Бабангида, Р. де Бур, Овермарс. 0:1 (Аморузо), 0:2 (Виери), 1:2 (Литманен). А во второй игре в ворота «Аякса» забили четыре мяча Ломбардо, Виери, Аморузо, Зидан.
12
Слова из песни группы