— Нелегко все это, верно? — говорит толстуха в белом свитере с жидкими волосами. В ее руку по трубке течет красный раствор.
— Да уж, — соглашается Кармен.
— Я так полагаю, у вас это первая процедура?
— Да.
— Не волнуйтесь, привыкнете.
— Надеюсь…
— Конечно, ничего веселого в этом нет.
— Это как визит в налоговую, — бодро подхватывает ее муж. В его голосе звучит сильный амстердамский акцент.
— Хочется верить, что за нами будут ухаживать лучше, чем за растениями, — продолжает толстуха, кивая на чахлое деревце. Смех. Кармен присоединяется, я тоже. Глядя на нее, я думаю, что постараюсь выжать из этого дня максимум положительных эмоций. Начинает пищать одна из хитроумных коробочек — кажется, та, что прикреплена к парню в кепке «Гэтсби».
— Кто-то поставил что-то в микроволновку? — спрашиваю я, соревнуясь в чувстве юмора с мужем толстухи.
— Да, это я! Картофельные крокеты и сырное суфле! — шумно радуется он, подыгрывая мне.
Снова звучит смех, и Кармен тоже смеется. Практикантка подбегает к парню в кепке и переставляет трубки в аппарате. Я вижу, что из трех мешочков на его вешалке два уже пустые.
Я и Кармен садимся за свободный стол. Все места за другим столом заняты. Жаль. Только-только обстановка стала налаживаться.
Кармен получает свою вешалку — к счастью, от Дженин. Пусть она и косоглазая, но я бы все-таки предпочел, чтобы нами занималась она, а не практикантка. Бог его знает, какие ошибки может наделать этот ребенок. Дженин подвешивает два мешочка с прозрачной жидкостью («Один раствор против тошноты, мы будем вводить его сразу») и мешочек с содержимым красного цвета («Это адриамицин»). Красная бурда выглядит в точности так, как я себе и представлял. Пугающая. Ядовитая. Ничем не пахнет. Так вот она какая, химия. И эта гадость будет вливаться в тело Кармен, поражать раковые клетки, а потом сделает Кармен лысой.
Тонкая трубка, что выходит из-под пластыря на руке Кармен, вставляется в прозрачную трубку большего диаметра, которая тянется к прибору с крохотными красными цифрами и стрелками, прикрепленному к вешалке. Другая прозрачная трубка, соединенная с одним из мешочков с прозрачной жидкостью, крепится к крышке прибора. Дженин говорит, что солевой раствор подается через двадцать минут, и нажимает пару кнопок на приборной панели, где послушно высвечивается цифра «20».
— Когда будет готово, раздастся сигнал, и вы должны будете позвать меня проверить, идет ли раствор.
Я уже в курсе того, как все это происходит, спасибо парню в кепке.
— Круто… у меня теперь собственный химиомобиль. — Кармен подмигивает.
Мы начинаем заметно глупеть.
— Господи, она и впрямь косоглазая, ты не находишь? — шепчу я Кармен на ухо.
Кармен кивает и щиплет себя за щеку, чтобы не расхохотаться.
— Может, нам стоит называть ее Кларенс?[14] — с невинным видом спрашиваю я.
Кармен чуть не захлебывается чаем. Я делаю вид, будто, вздрагивая от удивления, едва не опрокидываю капельницу. После чего, в притворном раздражении, разворачиваюсь и с выражением лица мистера Бина якобы замахиваюсь, чтобы швырнуть ненавистный агрегат в дальний угол. Конечно, пока Дженин не видит.
— Пожалуйста, Дэнни! — Кармен взвизгивает от смеха.
Дженин оборачивается и улыбается, радуясь тому, что Кармен смеется.
— Похоже, вам стало лучше, — говорит она и подмигивает мне. Я краснею, понимая, что она догадалась о разыгранной за ее спиной пантомиме. Еще я понимаю, что косоглазая Дженин сделает все от нее зависящее, чтобы облегчить жизнь своих пациентов, пусть хотя бы на одно утро, на один час, на минуту. И если юмор помогает в этом, значит, надо шутить. Рядом с этой косоглазой Дженин я как будто съеживаюсь и чувствую себя ничтожеством.
Я снова сажусь рядом с Кармен. Она целует меня и шепчет на ухо, что любит меня. Я с нежностью смотрю на нее и испытываю гордость за нас обоих. Театр Смеха помог нам отразить первую химическую атаку.
15
Я захожу в офис «MIU», и Мод спрашивает, как все прошло.
— Не так уж плохо. Мы даже смогли посмеяться над этим.
— Это хорошо. И как себя чувствует Кармен?
— Нормально. Ей дали мини-гору противорвотных таблеток.
— Где она сейчас?
— Дома. С ней ее мать.
► Мод — моя бывшая подружка. Мы встречались в сезоне 1988/89. Мод была моделью, пока ей не стало ясно — гораздо позже, чем ее агенту, — что толку из нее не будет. Она забросила модельный бизнес и диеты. У нее пропала талия, размер бюста увеличился вдвое, и с этими параметрами Мод устроилась на работу в отель и службу кейтеринга. Когда мы искали секретаря, я уговорил Фрэнка дать ей шанс. Мод — девушка непосредственная и далеко не глупая, но именно размер ее бюста, который произвел впечатление даже на Фрэнка, оказался решающим фактором в пользу принятия ее на должность. Так Мод получила работу.
14
Намек на комедию «Кларенс, косоглазый лев» (1965; режиссер Эндрю Мартон). —