В супермаркете на Груут Гелдердандплейн я обращаю внимание на одну пару, обоим супругам лет за восемьдесят. Шаркающей походкой, держась за руки, они бредут мимо винных полок. Старик тычет своей тростью в бутылку красного вина по специальному предложению. Его жена берет бутылку и кладет в корзину, которую держит в руке. Он что-то говорит ей, но я не могу разобрать. Женщина звонко смеется и щиплет мужа за руку. Я крепче сжимаю руку Луны и быстро отворачиваюсь.
Пожилая пара все еще влюбленных друг в друга супругов вызывает у меня чувство зависти. Мне и Кармен не суждено состариться вместе.
17
Bruce Springsteen, песня «The River» из альбома «The River» (1980)
Противорвотные таблетки не помогают. Целых два дня Кармен страдает от тошноты.
С четверга ей становится лучше. Нам удается провести первый вечер без слез.
В пятницу Кармен возвращается на работу, в «Эдвертайзинг брокерс». Повседневная жизнь продолжается. До следующего сеанса химиотерапии, который предстоит через две недели, мы пытаемся вести себя так, будто ничего не происходит, хотя оба и сознаем, что всего лишь притворяемся.
Райской жизни приходит конец.
18
— Здравствуйте, я — Герда. Так вы пришли вместе? Замечательно, — говорит психотерапевт, встречая нас долгим рукопожатием. Я уже вижу, что за типаж передо мной. Герда из тех, кто всегда усаживается на стол, даже если в комнате полно свободных стульев.
— Да, мы подумали, что так будет лучше, — отвечает Кармен.
Лично я так не думаю. У меня стойкое ощущение, что это будет куда хуже, чем химиотерапия. Даже в страшном сне я не мог бы представить себя на сеансе у психотерапевта.
Кабинет Герды больше напоминает темницу размером два на три. Из обстановки — пара низких стульчиков («сидя на низких стульях, легче общаться»), пуфик, традиционная настольная лампа, длинный стол с допотопным кассетным магнитофоном. Фирма «Йоко», очень похож на мой первый кассетник. Первая песня, которую я записал на нем, помню, была «Мне нравится треск битого стекла» Ника Лоу. О да, и еще «Псих-убийца» группы «Токинг Хэдз».
Герда извиняется за тесноту.
— К счастью, скоро мне дадут другой кабинет, более просторный, с окнами, так что можно будет видеть дневной свет, а пока приходится довольствоваться тем, что есть. Сожалею, но кофе у меня нет. Хотя я и не переживаю по этому поводу. Лучше выпьем чаю. Вам с сахаром?
Она наливает нам чаю и садится на низкий стул. Кармен усаживается на другой стул, а я устраиваюсь на пуфе.
— Итак, — начинает Герда беседу — как я полагаю, с терапевтическим уклоном.
— Да, — говорит Кармен.
— Что ж, вот такие у нас дела!
— Да. Можно и так сказать.
Должен признать, Кармен легко настраивается на нужную волну. Чего нельзя сказать обо мне. Я изо всех сил пытаюсь не демонстрировать отсутствие интереса к происходящему, но подозреваю, что это написано у меня на лице, и расшифровать меня Герде не составит труда. Впрочем, на то она и профессионал, и ее нисколько не смущает мое плохо скрываемое раздражение. Она по-прежнему возмутительно любезна.
— Вам тяжело сидеть с психотерапевтом и обсуждать болезнь, которая может убить вас? Как вы переживаете это, находясь в самом расцвете сил?