— Но это правда. В прошлом году мы вышли отсюда, не зная ничего определенно. Теперь все четко и ясно.
Я сбит с толку ее рассуждениями, да мне вообще не верится, что я слышу это от нее. Но она права. Я вспоминаю прошлый год. Тогда потрясение было куда более сильным.
— Я хочу путешествовать, — говорит она, и я вижу блеск в ее глазах. — Как можно больше. Хочу съездить в Ирландию. И… ээ… в Барселону! Да, я хочу съездить в Барселону, с тобой.
Мне даже начинает нравиться все это.
— Спрошу у Фрэнка, может, он знает какой-нибудь милый отель, — говорю я с улыбкой. — Будут еще пожелания, мадам?
— Я хочу съездить со всеми своими друзьями в замок, где-нибудь в Арденнах, — мечтательно произносит Кармен. Она вдруг становится живым воплощением joie de vivre, радости бытия. — О, кстати, ты не притормозишь вон у того снек-бара?
— Зачем?
— Куплю сигарет. Хочу снова начать курить.
Я улыбаюсь и останавливаю машину у марокканского снек-бара на Зейлстраат.
— «Мальборо» обычные или легкие? — спрашиваю я, выходя из машины.
— Обычные. Немного рака легких мне ведь теперь не повредит, не так ли?
16
Улыбаясь, я захожу в снек-бар. В очереди у прилавка два человека. Я выглядываю на улицу и вижу Кармен, сидящую в машине. Она безучастно смотрит в пустоту. Застывшая, ошеломленная. Глядя на нее, улыбаться уже не хочется.
Чего нам теперь ждать?
В голове, как в калейдоскопе, сменяются картинки, одна страшнее другой. «Скорые» в ночи. Слабеющая Кармен. Страх боли. Смертное ложе. И смерть. Смерть. Все внутри сжимается. Меня захлестывает паника. Моя жена умирает! Кармен действительно умирает! Подступает тошнота, я боюсь, что меня может вывернуть наизнанку. Я нервничаю и покрываюсь испариной.
— Эй, Ахмед, сколько еще ждать, чтобы меня кто-нибудь обслужил? Мне всего-то нужна пачка сигарет, — неожиданно для самого себя кричу я.
— Спокойно, сэр, у меня только две руки! — грубо отвечает обычно приветливый продавец. Двое покупателей, что стоят передо мной, оборачиваются и испепеляют меня взглядом. Я спешно проскальзываю в туалет и достаю из кармана телефон.
Роза, опухоль растет. Можно, я позвоню тебе позже? Пожалуйста!
17
Я коллекционирую красивые мгновения…
Дорогая Луна!
В этой книге я хочу записать все, что мы делали вместе, чтобы ты всегда знала, как я люблю тебя. Я больна. У меня рак, и, когда ты будешь читать эти строки, меня уже не будет рядом. Надеюсь, эта книга станет для тебя прекрасным напоминанием обо мне.
Тебе сейчас всего два годика, но ты бываешь такой мудрой и рассудительной, наверное оттого, что ты уже хорошо говоришь. Последний год был трудным для нас, и если я и папа не могли удержаться от слез и ты это видела, то ты подходила к нам, утешала, стирала слезы с наших щек. Тогда нам становилось легче. Или ты что-нибудь говорила, заставляя нас смеяться сквозь слезы, и мы уже не чувствовали себя несчастными. В эти дни многие утешают и подбадривают нас, но ты это делаешь лучше всех.
Сегодня вечером я пришла укладывать тебя спать и сказала, что очень люблю тебя. А ты ответила, что тоже меня любишь. Это так чудесно! Мне стало тепло от твоих слов.
Мы с папой подолгу разговариваем, потому что уже знаем, что очень скоро меня не станет. Это так печально, но, несмотря ни на что, мы втроем сделаем еще много хорошего в те дни, что остались мне. Я наслаждаюсь каждой минутой, проведенной в кругу своей маленькой семьи, и готова расплакаться от счастья.
18
Кармен вступила в группу по интересам. Она придумала ей название: «Муфлон».
► «Муфлон» — это посуда «Таппервеа», отель «Сентер Паркс», журнал «Она», каталог «Аргос», ну и тому подобное. Если бы у Кармен не было рака груди, она никогда в жизни не присоединилась бы к такой группе. Кармен хохочет, когда рассказывает мне об их сборищах. «Сегодня все утро мило беседовали с пятью женщинами о раке груди».