— Может, позвонить доктору и сказать, что мы задерживаемся? — спрашиваю я.
— Да, будь добр. В самом деле, нам ведь некуда торопиться?
Я звоню доктору и прошу его прийти в половине восьмого, а не в половине шестого, как договаривались.
— Она еще развлекается, — добавляю я.
Мать Кармен — последняя, кто заходит к ней передо мной и Луной. Она возвращается через четверть часа. Я уже готов подхватить ее на руки, но она бодра. И вид у нее счастливый.
— Мы сказали все, что хотели сказать друг другу, — говорит она. — На прощание она лишь произнесла: «До встречи в пятницу, на моих похоронах».
16
Луна провела сегодняшнее утро в яслях. Я не хотел, чтобы она весь день видела перед собой плачущие лица. По дороге в ясли я объяснил ей, что доктора больше не могут вылечить маму. Луна отреагировала на это горестным «Ох». Я сказал ей, что сегодня днем она в последний раз увидит маму. А после этого мама умрет.
— Как маленькая птичка? — спрашивает она.
— Да, — говорю я сквозь слезы, — совсем как маленькая птичка.
— И как Элвис и Бивис?
— Да, — рассмеялся я. — Как Элвис и Бивис.
— Но ведь маму не спустят в унитаз. Она не отправится в рыбий рай.
— Нет. Мама отправится в человеческий рай. И там она будет самым красивым ангелом.
Я только что забрал дочку. Воспитательницы, которых я все это время держал в курсе событий, сказали мне, что Луна с гордостью сообщила ребятам, что сегодня вечером ее мама умрет и превратится в ангела. Совершенно неожиданно Луна стала самой популярной малышкой в группе.
У меня внутри все сжимается, когда я веду Луну в спальню. Кармен начинает плакать, как только видит нас.
— Ты объяснишь? — спрашивает она дрожащим голосом.
Я киваю.
— Луна, подойди, сядь ко мне на колени, — прошу я. Мы садимся у постели Кармен.
Луна очень спокойна. Она внимательно разглядывает маму. Не отворачивается, просто смотрит на Кармен во все глаза.
Я начинаю:
— Луна, я ведь говорил тебе, что мама очень больна и сегодня умрет?
Луна кивает.
— Скоро придет доктор и принесет с собой лекарство. Мама выпьет его и заснет. Но не по-настоящему, потому что она уже не проснется. Зато она больше не будет страдать, не будет болеть.
— И ее больше не будет тошнить?
— Нет. — Мне приходится выдержать паузу, потому что я вижу, что у Кармен текут слезы. — Больше ее не будет тошнить.
Тем временем Кармен берет руку Луны и нежно гладит ее.
— А потом она умрет. Очень мирно.
— И маму положат в ящик?
— Да. Потом маму положат в ящик.
— И она будет, как Белоснежка?
— Да, только еще красивее, — говорю я сквозь слезы.
Луна смотрит на меня и целует в щеку. Я продолжаю:
— И мы поставим этот ящик в гостиной, накроем его стеклянной крышкой. И мама будет одета в свое самое красивое платье.
— Какое? — с любопытством говорит Луна.
— Голубое, — отвечает Кармен.
— Подожди, я схожу принесу, — говорю я.
Я беру платье от «Риплей», которое вот уже несколько дней висит на вешалке возле шкафа.
— Красивое, правда? — спрашиваю я у Луны.
Она кивает.
— А потом мы сможем любоваться мамой еще несколько дней, сколько нам захочется, но только она уже ничего не сможет нам сказать.
Луна снова кивает. Похоже, она находит все это абсолютно логичным.
— А после того, как мама полежит в гостиной несколько дней, мы пойдем в церковь, с многочисленными друзьями мамы, и будем там петь песни и рассказывать красивые истории о маме. А потом мы похороним маму. Как ту маленькую птичку в книжке, помнишь?
Я вижу, что она сбита с толку.
— Но разве мама не отправится на небеса?
Кармен смеется.
— Да, — говорю я. — Но это очень трудно объяснить. Даже взрослые толком не понимают этого. Я думаю, тело мамы будет похоронено в земле, но на небесах у нее будет новое тело.
— Тело ангела! — радостно произносит Луна.
— Да… — говорю я, кусая губы, чтобы не разрыдаться.
— Я думаю, это неправильно, что мама умирает.
— Я тоже так думаю, — шепчет Кармен.