Выпустив руку Пита, она потянула руку назад, чтобы схватить застёжку платья, нащупывая до тех пор, пока не нашла её. Одолев молнию одним сильным рывком, она сбросила платье. Она кинула его на песок позади неё, оставаясь полностью раздетой, кроме бюстгалтера и нижнего белья. Пит вытаращил глаза.
— Что ты делаешь? — спросил он, благородно пытаясь не опускать взгляд ниже её шеи, и она оценила его усилия.
— Я не хочу портить своё платье, — сказала она вскользь. Затем она прошла дальше в море, немного дрожа, когда волны разбивались о её ноги, и она остановилась, когда вершина воды была чуть ниже её груди. Когда она повернулась к нему, он всё еще глядел на неё с отвисшей челюстью, и она позвала его жестом. – Ну, давай! Ты всё ещё можешь коснуться дна здесь.
Тряхнув головой, он колебался лишь недолго, потом он разделся до нижнего белья. Китнисс пыталась не пялиться на него, отмечая, как лунный свет очерчивал бледную кожу на его груди и плечах, и она отвернулась, зарывая пальцы на ногах в мягкий, топкий песок под её ногами. Он с грохотом разбил волны около неё, громко проклиная температуру.
— Ты не говорила, что здесь холодно! — пожаловался он, и она с улыбкой взяла его руку, чтобы помочь ему держаться устойчиво; он с нетерпением принял её. Стоя перед ней, он посмотрел на неё, опасение и веселье отражались на его лице. — Это безумие.
И она засмеялась, громко.
— Всё здесь, вся эта целая поездка — безумие, испорченная и больная, — она дико зажестикулировала. — Я думаю, это самая нормальная вещь, которую мы сделали.
Тогда он усмехнулся, открывая рот, чтобы ответить, но он взвизгнул от страха, теряя равновесие и падая назад. Он барахтался, его голова исчезла под поверхностью, и Китнисс схватила его руки под водой, выдергивая его обратно.
— Пит!
— До меня что-то дотронулось! — отплевывался он, дико оглядываясь вокруг них, и она засмеялась снова.
— Всего лишь рыба, я уверена, — объяснила она, помогая ему протереть глаза от воды. Она внезапно замерла, услышав звук на расстоянии, и посмотрела на берег. Потом она бросилась на Пита, чуть не сбив его обратно в воду. Обернув свои руки вокруг его шеи, она тут же поцеловала его. Он вздохнул в её рот, но его руки надёжно держали её за талию. Когда она отодвинулась, он смотрел на неё, задыхаясь, и она зарылась носом в его ухо:
— Эффи.
Он застыл, взглянув на пляж; Эффи балансировала на своих каблуках по песку, вопя на них.
— Эй, вы, двое! Мне нужно отгонять вас друг от друга палкой? — визжала она, руки на бёдра, и они могли услышать её драматический вздох даже за океаном. — Хорошо, наверное, я не могу быть слишком безумной. Это действительно очень мило. Но нам необходимо немедленно уезжать! Пойдём!
— Верно, — грустно пробормотал Пит, опуская Китнисс в воду. Как только она убедилась, что они следуют за ней, Эффи пошатываясь направилась обратно к поезду, иногда почти лёгкой походкой. Тем не менее, Китнисс была впечатлена. Она и Пит оделись в тишине и угрюмо потащились к перрону.
Но когда они вновь оказались в её купе, закутанные в руках друг друга, Пит прошептал ей в ухо:
— Когда я закрываю глаза, я всё ещё могу почувствовать, как волны нежно качают нас.
Китнисс сонно мурлыкнула, но его голос был настойчив.
— Не позволяй мне забыть это, ладно?
Как он может забыть? — туманно поинтересовалась она, но сжала его руку в уверенности:
— Хорошо, Пит. Если ты забудешь, то я напомню тебе.
Примечания:
* Шеллак — природная смола. На данный момент широко используется при нанесении маникюра. Может быть, в мире "Голодных Игр" капитолийские модницы наносят себе шеллак и на шею, ведь даже смена цвета кожи для них не удивительна.
<p>
</p>