Пожилая женщина положила ей на плечо руку:
– Ты наврала ему, дочка? – тихо спросила Клео Хардести.
Кара смотрела на нее, мигая от слез. Она подозревала, что больше всего этой женщине хотелось из первых рук услышать рассказ о том, как ее в самом деле изнасиловали.
– Нет, я не наврала, – прошептала девушка. – Правда. Все в порядке, кроме нескольких синяков.
– В таком случае вам надо помыться, одеться и выйти с высоко поднятой головой, иначе весь город будет говорить о том, что вас все же изнасиловали.
Не умея скрывать своих чувств, Кара спросила:
– Почему вы так добры ко мне?
Похоже, миссис Хардести опешила:
– А почему вы спрашиваете?
Девушка встала, скинула с себя кофту и пыталась придержать порванное на груди платье одной рукой.
– Во-первых, вы не верите, что мы с Дейком не любовники. К тому же вы не очень-то хорошо думали о нем, когда узнали, что он сражался на стороне юнионистов.
Женщина помедлила с ответом, а потом призналась:
– Это верно, мисс, но когда что-нибудь подобное случается с одной из нас, мы, женщины, всегда приходим друг другу на помощь, разве не так?
Их прервал быстрый стук в дверь. Кара отвернулась. Она услышала, что сын хозяйки принес ведро теплой воды и полотенца. Потом дверь тихо закрылась. С помощью миссис Хардести она помылась и оделась, стараясь не смотреть на следы, которые насильник оставил на нежной коже. Все мышцы болели. Она умыла лицо, осторожно дотрагиваясь до разбитых губ и щек, покрытых синяками. Она даже постаралась соорудить хоть какое-то подобие прически, по потом решила завязать волосы сзади длинной черной лентой, которую дала ей миссис Хардести.
Новое платье из синей шерсти шло ей больше, чем все ее прежние платья, но Кара понимала, что оно всегда будет напоминать ей о том ужасном происшествии. Когда девушка смотрела на свое отражение в зеркале, она видела, что этот цвет был слишком темного оттенка и подчеркивал бледность ее щек, синяки на ее лице и шее. Сейчас она напоминала лишь призрак той беззаботной дикарки из выжженной солнцем степи, которой она была всего лишь несколько дней назад. Кара отвернулась от зеркала, не в силах больше смотреть на себя.
Но зато она даже присвистнула от удовольствия, когда увидела, что ее новое платье почти касалось земли. Это было новое и приятное ощущение: ведь раньше все ее платья были чересчур коротки. Девушка вернулась к кровати, наклонилась к Клею и стала хлопотать возле него. Малыш агукал. Кара взяла его на руки, слегка покачала и почувствовала удивительное тепло его тельца, успокаивающее ее.
– Он чудесный малыш, – сказала миссис Хардести, заглядывая Каре через плечо. – Бедный маленький мальчик!
Девушка наблюдала, как Клей водил рукой возле рта, а потом принялся сосать свой кулачок. Она погладила его по щеке, а он ответил ей взглядом своих огромных карих глаз.
– Он прекрасный ребенок. Впрочем, так и должно быть, хотя ни я, ни Дейк толком не знаем, как с ним управляться.
– Да никто не знает, воспитывая первенца, – со знанием дела сказала хозяйка.
Кара вздохнула. Не было смысла спорить с женщиной, которую она больше никогда в жизни не увидит.
Голос Дейка спас ее от дальнейших разговоров.
– Кара! – позвал он из-за двери. – Ты одета?
Кара предложила ему войти. Миссис Хардести собрала мокрые полотенца, разорванное платье, поправила покрывало и торопливо вышла из комнаты. Девушка почувствовала на себе заботливый взгляд Дейка. Она подняла глаза и увидела, что он стоит в дверях.
– Входите.
Он закрыл дверь и подошел к ней.
Как Клей? – спросил молодой человек.
– Похоже, все хорошо. – Опять эти проклятые слезы! Она яростно заморгала и взглянула на молодого человека. – Нам так повезло! Они могли убить его.
Если бы за две недели путешествия она не научилась по виду определять настроение Дейка, то она бы и не заметила перемен в нем: его глаза сузились, губы скривились, а ноздри затрепетали. Он произнес:
– Нам повезло. Но ты можешь быть уверена: тем двоим, что на тебя напали, больше уже не повезет.
Что-то в его голосе испугало ее. Она ни разу не видела Дейка таким. Нетерпеливым, брюзжащим, возмущенным? – Да. Но выражение холодной ярости на его лице Кара увидела впервые.
– Что ты имеешь в виду?
Он отступил. Подошел к окну. Посмотрел на улицу, повернулся к ней спиной.
– Шериф собирает группу мужчин, чтобы догнать преступников. Эти двое были бродягами. Шериф их предупреждал, чтобы они вели себя тихо, и до сегодняшнего дня у него не было причин выгонять их из города. А теперь их засадят за решетку.
– Я не буду себя чувствовать в безопасности, если они смогут нас преследовать.
– Никто не посмеет тебя обидеть, пока ты под моей защитой.
Внимательно глядя в его зеленые глаза, она произнесла:
– Я знаю.
– Не надо сейчас собираться. Мы поедем позже.
Она снова перехватила его взгляд:
– Почему?
– Я поеду вместе с шерифом.
У Кары прервалось дыхание. Она вздрогнула, когда в ее памяти всплыли беззубая ухмылка, отвратительный запах алкоголя. Она снова почувствовала, как борода незнакомца царапает ей кожу на груди. Такие люди могли и убить. У нее сузились глаза при мысли о том, что Дейк отправится за ними в погоню.
– Нет, – сказала она.
Он остановился перед ней, подходя к двери. Она скользнула взглядом по его широким плечам, по кожаной куртке, увидела широкий ремень, на котором висел пистолет в кобуре. Рид переминался с ноги на ногу, затем снова взглянул на нее. По выражению его лица она поняла, что спорить бесполезно, но все же попыталась:
– Дейк, пожалуйста. Не надо. Давай сразу уедем.
– Я не могу уехать, памятуя о том, что эти негодяи сделали тебе, и, думая, что они могут сделать кому-то еще. Не проси меня остаться.
– Что если тебя убьют? – Она шла за ним следом по комнате, качая ребенка. Клей плакал. – Что мне тогда делать? Ты обещал его матери доставить малыша домой!
Он посмотрел на нее твердым долгим взглядом, который показал Каре, что он думает о ее страхах.
– Тогда это сделаешь ты. Моя седельная сумка спрятана под матрасом в соседней комнате. Возьми мои деньги и отвези Клея домой. Там же ты увидишь и браслет, который принадлежал Анне Клейтон. Эта вещь поможет доказать, что ты говоришь правду.
Он посмотрел ей прямо в глаза, а потом перевел взгляд на малыша, которого девушка держала на руках.
Дейк взялся за ручку двери.
– Дейк Рид, не смей ездить за этими людьми!
Он тихонько прикрыл за собой дверь.
Ты можешь высиживать яйцо, но это не значит, что из него вылупится цыпленок.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Этот день казался ей самым длинным в ее жизни. Стены маленькой комнатушки словно стали давить Кару, когда Дейк уехал ловить преступников. Она видела, как они ускакали – их было девять, – чтобы поймать тех двоих, что напали на нее в переулке этим утром. Под грохот копыт они проскакали в клубах пыли. Даже воздух вокруг преследователей был напоен жаждой мести. В городе повисло напряженное ожидание. Особенно переживала Кара.
Почти всю оставшуюся часть дня Мейн-стрит пустовала. Ожидая Дейка, Кара испытывала невероятное желание поскорее уехать из Поплар-Блаффа. Девушка решила попросить миссис Хардести посмотреть за ребенком, чтобы самой сходить на конюшню проведать мисс Люси. Она собиралась подарить одну куклу дочери вдовы, которая продала ей вещи. Несмотря на собственные переживания, Кара не могла забыть грусть в глазах этой девочки. Она надеялась, что новая игрушка поможет ребенку забыть тяжелые воспоминания.
Вторую маленькую куклу девушка намеревалась отдать миссис Хардести. И хотя Кара толком не понимала, что взрослая женщина будет с ней делать, уродливая кукла была тем единственным, что девушка могла подарить ей.