Его последняя фраза не оставила мне шансов промолчать и выйти из конфликта. Я встала из-за парты и двинулась в сторону этой сладкой парочки. Я увидела, как напряглась Богатырева и, готова поклясться, заметила, как в ее взгляде промелькнул ужас.
— Это ты-то «нормальный»? — улыбаясь, тихим голосом проговорила я. — Это ты, подобие человека, нормальный? Да ты же ничего из себя не представляешь. Все же делает твой папочка. Денежки носит в конвертике регулярно, компьютеры покупает в школу, лишь бы его недоноска-сынка не выставили вон. Потому что уродилось чудо безмозглое, а делать-то что-то надо. Не отдавать же в школу для умственно отсталых. Хотя лично я уверена, что тебе и там будет сложно. Там нормальные ребята учатся. Тебе бы куда-нибудь для совсем дебилов, которые не знают, что со своей жизнью делать. Ну где преступники там, уголовники. Есть же такие? — спросила я непонятно у кого. — Твой папаша и там проплатит, не переживай, зато, может, хоть в таком месте преуспеешь в чем-нибудь…
Договорить я не успела, так как Чернов рысью кинулся на меня и схватил за толстовку, приподнимая.
— Сука, я предупреждал тебя…
— Дима! — Богатырева схватила его за руку, заставляя отпустить меня. — Перестань! — строго проговорила она. — Отпусти ее.
— Да, отпусти меня, жертва аборта, — хмыкнула я, чем вызвала еще больший гнев Богатыревой.
— Заткнись! — гаркнула она на меня. — Дима, — повторила она с нажимом, пытаясь достучаться до разъяренного Чернова. — Сейчас наша классная придет. Тебе лучше уйти.
Сжав зубы, Чернов ослабил хватку.
— Когда-нибудь я доведу дело до конца, — прошипел он, отпуская.
Я только открыла рот, чтобы снова отвесить какую-нибудь гадость, как увидела взгляд Богатыревой. И почему-то решила промолчать.
Она вышла вместе со своим парнем из класса, а я вернулась на свое место. Выдохнув, закрыла глаза. А сегодня все могло зайти куда дальше. И я могла вернуться домой с разбитым лицом. Только я об этом подумала, как услышала, что хлопнула дверь. Открыв глаза, обнаружила склонившуюся надо мной Богатыреву, взгляд которой не предвещал ничего хорошего. Ее глаза буквально сверкали от гнева, став какими-то темными, больше синими, сохранив лишь еле заметный зеленый оттенок.
— Ты совсем чокнутая?! — воскликнула она, хлопнув по столу ладонью.
— А ты? — спокойно спросила я.
— Он же мог тебя ударить!
— Получил бы в ответ, — пожала я плечами.
— Да он больше тебя в два раза! — продолжала верещать она.
— Размер — это не главное, — ухмыльнулась я. — Уж тебе ли не знать.
— Господи, — покачала головой девушка. — Ты точно ненормальная. А что, если в следующий раз он меня не послушает? Если он тебя покалечит?!
— Слушай, Богатырева, — улыбнулась я, сохраняя спокойный вид. Но только вид, поскольку внутри меня все буквально вибрировало от недавней стычки. Адреналин бурлил в крови, заставляя сердце учащенно биться. — Еще чуть-чуть, и я начну думать, что ты обо мне беспокоишься, — подняв брови, проговорила я. — Неужели на тебя так подействовало мое предложение про оргазм? — скалясь, выдохнула я.
— Да пошла ты, — проговорила она и… развернулась, удаляясь к выходу.
— Эй, а как же консультация? — рассмеялась я ей в спину.
— Скажи, что у меня возникли дела, — не оборачиваясь, бросила она и вышла из класса.
— Дела… — пробормотала я себе под нос и откинулась на спинку стула. Отчего-то стало не по себе.
***
Конкурс проходил в середине ноября. После той стычки с Черновым мы с Богатыревой почти не вступали в открытую конфронтацию. Ну если не считать несколько перебранок, ее подножку мне во время бега по залу на физкультуре и мое «случайное», но точное попадание мячом ей в голову. В остальном мы более-менее сохраняли нейтралитет. Но на конкурс пошли, конечно, раздельно.
Он проходил в соседней школе, нас освободили от уроков, и в 9:00 мы уже стояли на втором этаже около двух соседних кабинетов. Народу было немало — человек шестьдесят точно. Ученики со всего города приехали, чтобы блеснуть знаниями. Я сидела на подоконнике и увлеченно грызла ноготь, когда ко мне подошла Богатырева.
— Волнуешься? — спросила она, получив в ответ мой недоуменный взгляд. — Что?
— Ты со мной разговариваешь? — удивленно спросила я, на всякий случай повертев головой по сторонам.
— Ты дура? — наклонив голову, прищурилась Богатырева. — Конечно, с тобой, тут больше никого нет!
— Просто не думала, что ваше Величество снизойдет до нас, обычных крестьян, — пожала я плечами.
— Господи, — простонала девушка. — С тобой невозможно разговаривать. Ты можешь хоть один день побыть нормальной?!
— А ты? — улыбаясь, спросила я и оглядела ее. На Богатыревой, как обычно, была строгая юбка и красивая рубашка. На ногах туфли на каблуке. Все как всегда, будто не ученица, а офисная фифа. — Ты на конкурс сочинений или у тебя потом собеседование еще?
— Что? — нахмурилась Богатырева. — Ты на себя посмотри. Это официальное мероприятие, а ты в какой-то драной футболке с уродами, — фыркнула она.
— Слышь, курва, — тут же огрызнулась я. — Урод — это твой парень, а это — группа «Rammstein». Но ты явно не в курсе, поскольку с твоими куриными мозгами впору слушать только каких-нибудь «Иванушек» или Билана с Лазаревым.
— Да прекрати ты уже меня оскорблять! — возмутилась Богатырева.
— Я еще даже не начинала, — оскалилась я. — А чего ты одна пришла? Где твой песик? — наклонила я голову.
— Какой песик? — нахмурилась девушка. — У меня нет собаки.
— Нет? — удивленно приподняла я брови. — Вы что, с Черновым расстались?
Богатырева аж покраснела от злости.
— Знаешь, что, Мишина? — прошипела она. — Иди в жопу!
— Только если проводишь, — расхохоталась я, наблюдая, как она подхватила сумку и направилась к толпе учеников.
***
Нас разделили на две группы — первая уже сейчас заходила в класс и начинала писать сочинения, а вторая приступала только через полтора часа — вышла какая-то накладка с кураторами, и им пришлось вызывать другого человека. Я молча пропустила Богатыреву первую. Пусть напишет свое дурацкое сочинение и валит на все четыре стороны.
Когда первая группа зашла внутрь, я с половиной оставшихся учеников перешла в другой класс, чтобы дождаться куратора. Мне даже удалось познакомиться с несколькими ребятами, прежде чем нам разрешили начать.
Мне несказанно повезло. Досталась тема сочинения по моему любимому произведению Булгакова. Прочитав задание, я вооружилась ручкой и черновиком и приступила, одновременно размышляя, какая, интересно, тема попалась этой курице.
***
Спустя два часа я вышла из кабинета весьма довольная собой. Я уверена, что если и не займу первое место, то наверняка какое-то из призовых мне достанется. Потому что я потрудилась на славу. Но узнаю я это только через две недели, когда подведут итоги и объявят результаты.
Проходя по коридору, я встала как вкопанная. На подоконнике сидела… Богатырева. Что было странно, учитывая тот факт, что она давно должна была уже закончить.
— Тебя что, выгнали? — спросила я, решившись к ней подойти.
Девушка подняла взгляд, отрываясь от книги, которую читала, держа на коленях, и посмотрела на меня.
— Не дождешься. Я отлично справилась, — хмыкнула она и начала убирать книгу в сумку.
— Тогда какого хрена ты тут сидишь? Чернова, что ли, ждешь? — снова проговорила я, но уже начала разворачиваться, чтобы уйти.
— При чем тут Чернов? Тебя я ждала, — Богатырева убрала вещи в сумку и поправила ее ремень на плече.
— Меня? Зачем? — глупо спросила я, вообще ничего не понимая.
— В смысле? Чтобы узнать, как все прошло. Идем? — Богатырева уже обогнала меня и развернулась, чтобы посмотреть, иду ли я следом.