вогой за будущее великой, но не очень счастливой страны:
Где ты, птица-тройка? Нет ответа.
Ввысь летит, где всякий невесом,
Русь моя – дырявая карета
С отскочившим в космос колесом.
Или:
Болевая ось проходит
сквозь скорбящие поля.
Или:
Весной возвращаются птицы
и мысли – на скорбную Русь.
Скорбный – один из самых любимых эпитетов поэта.
Философские раздумья, подведение некотрых итогов, извечные вопросы бытия – благодатная тема для стихотворца. Каплун охотно её разрабатывает:
Ветер листья сметает, крутя…
Снова птицы навзрыд закричали…
Не понять затаенной печали,
Не постигнув, в чём суть бытия.
Или:
Верю я – обновленные всходы
Потекут урожайной рекой.
Только жаль мне – печальные годы
Исчезают бегущей строкой.
Но вообще пессимизм вовсе не свойствен Григо
рию. В повседневной жизни это веселый, энер
гичный, жадно всем интересующийся, дружащий с Интернетом человек. Даже в невесёлых ситуа
циях он не теряет чувства юмора. Мучась от ра
дикулитных болей, (что может быть неприят
ней!) он находит повод слегка подтрунить над собой:
Коли, сестра, укол-укол
В смещённый позвонок.
Когда ударят в колокол? –
Звенит пока звонок.
Как искусно выписана эта строфа! Или эта:
Пусть я не стану мэтром, и
Хочу, избегнув лжи,
С моей душой в симметрии,
В согласии прожить.
Так он и живет – в полной гармонии с миром, с собственной душой, со своей чудесной семьей, с друзьями по творчеству. Очень благожелатель
ный в общении, Григорий радуется поэтическим находкам сотоварищей чуть ли не больше, чем собственным. Но у него при этом превосходный поэтический слух, и критик он, хоть и доброже
лательный, но взыскательный. И на его замеча
ния никто не обижается. По моим наблюдениям, у него нет вообще врагов и недоброжелателей, сплошь друзья да приятели. Вот он звонит мне поутру, просит разрешения прочесть новый стих. Концовка остается в памяти на всю оставшуюся жизнь:
Всё – Божья воля… И, прощаясь
С осенней зрелостью красы,
Я богомольно причащаюсь
Прозрачной капелькой росы.
Это не иудаизм, и это не христианство. Это ближе, скорее к пантеизму – слиянию с гармонией
мира, с Мировой Душой. И это стихи прекрасно
го русского поэта еврейских кровей Григория Борисовича Каплуна.
Член СП Израиля Ю. Арустамов (Беэр-Шева).
Слово
Что у познания основа?
Из капель-букв родится слово.
Слова-ручьи
Стекают в строки,
А строки –
У реки притоки.
Река-поэма
Льётся в море,
А книга –
Море на просторе...
Семь нот
***
Куда ведёт нас путь познанья?
В чём мудрый замысел Творца?
И вечный спор непониманья
Рожденья птицы и яйца?
Что мироздания основа?
Распознаваем ли эфир?
И сколько букв содержит Слово,
Которым создавался мир?
Каким дыханием получен
Обожествлённый нотный ряд?
Какой мелодией озвучен! –
Всего семь нот,
А что творят!
Берег Счастья
Без молнии – безмолвие,
А с молнией – гроза.
Взволнованными волнами
Заполнены глаза.
В них тайна моря прячется
И неба бирюза…
На Берег Счастья катится
Лазурная слеза.
Песню спой…
Л. С.
Песню спой ещё, моя певунья.
И окончить пенье не спеши.
Внемлю наступленью полнолунья
До небес возвышенной души.
У мелодии опять во власти
Нахожусь и восхищаюсь ей…
И летит душа в порыве счастья
В райский сад за песнею твоей.
А. Н. Крюкову –
руководителю хора
Маэстро, – ныне Вам осанна…
Взмах рук и голосов игра:
Чаруют пением сопрано,
Альты, басы и тенора.
И исчезает жизни проза,
И растворяемся мы в ней.
И льётся, льётся “Лакримоза” –
Сплетенье света и теней.