— Вы удивились, узнав, что Джордж Каттер был любовником Мириам? — спросил я, резко меняя тему разговора.
— Скорее меня это позабавило… — Она медленно улыбнулась. — Никогда б не подумала, что Джордж — тот тип мужчины, который нужен Мириам. Он такой скучный.
Я осмотрел огромный холл, заполненный тенями.
— Вам никогда не бывает тоскливо в этом мавзолее?
— К этому привыкаешь. Возможно, если мне станет уж очень тошно, я уеду и проведу ночь со своим приятелем на огромной кушетке под звуки проигрывателя.
— В любое время, — сказал я. — Это напомнило мне, что я должен пополнить свои запасы афродизиака.
— Славный дедушка Уилер! — По пути к двери она просунула свою руку под мою и крепко прижала ее к себе, так что я почувствовал твердость ее груди.
— Знаете? За всю свою жизнь я встретила всего четырех человек, которые мне понравились, и двое из них были копами.
— Копы — симпатичные люди, если их поближе узнать! — хмыкнул я.
Она отворила дверь, подождала, пока я вышел на парадное крыльцо, и произнесла, покачав головой:
— Копы могут быть симпатичными, а вот люди — никогда.
Возвращаясь в город, я раздумывал над последним философским изречением Тони. Никаких определенных планов на вечер у меня не было, но я все же остановился, чтобы перекусить мясным сандвичем. А в половине девятого оказался у квартиры Лизы Ландау и нажал на кнопку звонка. Через несколько секунд ее голова осторожно выглянула из-за двери, а затем, увидев меня, Лиза просияла приветливой улыбкой.
— Входите же, Эл! — воскликнула она приятным голосом и открыла дверь пошире.
Я перешагнул через порог и буквально замер на месте.
— Конечно, я слышал про «блудницу в пурпуре», но до сих пор мне не доводилось встречаться с нею во плоти!
«Во плоти» было точным определением. Ярко-красная рубашка, расстегнутая спереди и плотно обтягивавшая высокую грудь, чуть сборилась на талии и вновь натягивалась на полукружьях бедер, чтобы почти сразу же закончиться — видимо, из-за нехватки материала. Длинные стройные ноги выглядели маняще белыми, а когда она повернулась и направилась в гостиную, я заметил, что в рубашке по бокам имеются разрезы, позволявшие рассмотреть мини-трусики голубого цвета.
— Я не знала, что вы явитесь с визитом! — бросила она мне через плечо. — Иначе бы я переоделась.
— Тогда бы я много потерял!
Усевшись в кресло, она неторопливо закинула ногу на ногу, я же поспешил плюхнуться на стул, стоявший на безопасном расстоянии от этой красотки в красном.
— Цыпленочек! — улыбнулась она, и ее нижняя губа чуть не коснулась подбородка. — Не понимаю, почему вы боитесь меня, Эл?
— Может, потому, что вы такая лгунья? — высказал я предположение. — Вы же знаете, например, что вам на четыре года больше, чем те двадцать семь лет, которые вы мне назвали?
Ее улыбка застыла.
— Привилегия дамы — скрывать свой возраст, и не очень-то галантно со стороны… джентльмена уличать ее в этом!
— Вы мне сказали, что являетесь богатой вдовой Ландау, — продолжал я без тени смущения, — но ваш супруг оставил свои дела в таком плачевном состоянии, что вы получаете не более сотни в неделю. Возможно, это не бедность, но, безусловно, не богатство!
— Надеюсь, вы не собираетесь изображать из себя паука, который заманивает муху в паутину в ее собственной гостиной? — Ее темные глаза утратили сонное выражение и казались теперь весьма настороженными. — Вижу, вы провели кое-какое расследование в отношении меня, не так ли? В Санта-Байя, вероятно?
— Интересно, не проделал ли то же самое Ник Каттер? — сказал я. — Возможно, именно это и означала пометка в черной книжечке: проверить данные о Л.Л. до начала переговоров об основной передаче.
— Кто знает? — Она слегка пожала плечами. — Итак, вам уже известно, что я была в Санта-Байя. Но с той поры много воды утекло!
— Где вы находились в ту ночь, когда был убит Каттер?
— Здесь.
— Одна?
— Нет, кое с кем. С одним приятелем.
— Что за тайны мадридского двора? У вашего приятеля наверняка есть имя.
— Но, возможно, он предпочитает оставаться неизвестным. Это так важно, Эл?
— Важно, это проверка.
— Ленни Силвер, — заявила она. — Ну не странно ли — как вас увижу, так меня сразу тянет к спиртному?
Она поднялась с кушетки и прошла к бару. Ее походку в красном одеянии — искусное покачивание обтянутых красным шелком ягодиц, изредка подчеркиваемое промелькнувшей каемочкой голубых трусиков, — можно было назвать «эротической фантазией».
— Могу ли я предложить вам стаканчик?