– А если не поможет?
– Леонидовна говорит, должно помочь. А если не поможет, – я, наверное, сама удавлюсь. Ночью такое было… вернулся прямиком с кладбища, холодильник опустошил. Палку от швабры сломал, а потом на меня с ножом… Плечо порезал до крови. Пришлось его убить, – ну, как всегда.
Алинка кивнула.
– Может, ты что-нибудь посоветуешь? Не зря же тебя ведьмой считают…
Несколько секунд Алинка задумчиво смотрела в потолок, наматывая на палец прядь идеально чёрных, недавно окрашенных волос, – она делала так всякий раз, когда думала над какой-нибудь сложной задачей.
– Слушай, – наконец очнулась она, – вот ты говоришь, что он у тебя холодильник опустошает. А почему?
– Ну, не знаю. Голодный, наверное. Мёртвые, вроде бы, есть не должны… Странно это.
– А ты его кормить не пробовала?.. Вдруг он только за тем и приходит? Поест и отстанет от тебя тогда…
– Специально кормить не пробовала. Он же и так у меня всё сжирает, что в доме есть.
– Знаешь, что нужно сделать? В следующий раз, когда придёт, приготовь для него тарелочку пшена.
– Пшена? – удивилась я. – Он же не курица. Зачем оно ему? Или ты хочешь, чтобы я ему пшённую кашу сварила?
– Нет, кашу не надо, – сказала Алинка. – Просто насыпь пшено в тарелку и оставь её где-нибудь в углу. Увидишь, что будет.
Изрядная доля скептицизма не давала мне поверить в действенность такого рецепта, но совет Алинки заинтриговал меня, и я решила последовать рекомендации: не подействует, – так хоть посмотрю, что выйдет из этого безобразия.
– И вот что ещё, – продолжала Алинка. – Кошку в дом ты ни разу не приносила?
– Было дело, – печально вздохнула я. – Приносила и даже оставляла на ночь. Так дед бедного Барсика чуть не убил. С ножом на него накинулся… тот еле жив остался. Теперь обходит мою квартиру десятой дорогой. Напугали беднягу чуть не до смерти…
– Барсика? – прищурилась Алинка. – Это тот кот, что в вашем подъезде живёт? С чёрной спиной и белым брюхом?
– Он самый.
– Видела я твоего Барсика. Жирный, как свинья, и ленивый… мишка плюшевый, а не кот. Хочешь, дам тебе свою Тоньку? Я уверена, она справится.
– Дашь кого?.. – переспросила я.
– Плутонию. Ну, кошку мою. Я её для краткости Тонькой теперь зову… Ты не смотри, что она молодая, что ей всего год. Кое-какой опыт в ритуалке у неё имеется. Успела поучаствовать со мной.. Конечно, неупокоенного изгнать – не шутки, но я в неё верю.
– Ну, если ты хочешь… – неуверенно согласилась я.
– Сегодня пятница… значит, завтра заедешь за ней ко мне… часикам к девяти. Только сначала за пшеном на рынок… Да ты не бойся, она себя в обиду не даст. Моя Тонька – оторва редкостная, если надо, любому глаза выцарапает. Что ей какой-то там мертвец?..
– К девяти не могу, – вздохнула я. – Завтра в девять мне квартиру освящать будут.
– Ну, тогда к восьми. Договорились?..
VIII
Пшено мне удалось купить быстро, так что к Алинке я заявилась даже раньше восьми. Несмотря на относительно ранний для выходного дня час, она совсем не выглядела сонной, – как будто и не ложилась вовсе.
– Проводила один ритуал, – пояснила она. – Пшено принесла?
Я кивнула.
– Отлично.
Из ящика старого, рассохшегося письменного стола Алинка достала флакон, в котором когда-то, наверное, были духи, – а теперь в нём хранилась ядовито-зелёная жидкость. Отвинтив золочёную крышечку, она побрызгала на пшено из флакона.
– Это яд?
– Нет, но есть не советую. Я вычитала этот рецепт в одной книге. Должно подействовать, – ну, а если не поможет, приступишь ко второму пункту плана.
Второй пункт плана лежал на облезлом диване, время от времени подёргивая хвостом, – несомненно, Алинка имела в виду Плутонию, ещё не знавшую, что ей предстоит защищать меня от покойника. Была она чёрная, без единого пятнышка, худощавая, с короткой и жёсткой шерстью. Взгляд прищуренных зелёных глаз выражал крайнюю степень презрения. "Жалкие людишки!" – как будто говорила она.
– Ты не смотри, что она такая… недобрая, – сказала Алинка, пытаясь запихнуть кошку в клетку-переноску. – Зато защитник хороший.
Руку Алинки пересекал внушительный шрам.
– Это она?.. – с трепетом спросила я.
– А то кто же! – Алинка наконец справилась с переноской и протянула клетку мне. – Руками только её не хватай, и вообще осторожней с ней. И всё обойдётся, – напутствовала она.
IX
Наверное, я выглядела странно с пакетом пшена в одной руке и клеткой с чёрной кошкой в другой. Прохожие то и дело оглядывались на меня. В автобусе я поставила клетку с Плутонией на колени, – и стала смотреть в окно, стараясь не встречаться с пассажирами взглядом.
– На вязку едете? – с развязной улыбкой спросил стоявший рядом парень.
– Нет, на работу, – холодно ответила я и добавила: – Мертвецов изгонять.
Парень криво улыбнулся и на всякий случай отошёл подальше. "Скажи правду, – и тебе не поверят", – подумала я, в душе порадовавшись отрезвляющему эффекту, произведённому моим ответом, – а также презрительным взглядом Плутонии, обращённым в сторону нахала. Больше никто из пассажиров со мной заговорить не пытался, и домой я добралась без приключений.
– Ну, Тоня, вот мы и приехали.
Я открыла дверцу клетки, – и отошла в сторону, памятуя совет Алинки не хватать Плутонию руками.
…Пшено, обрызганное Алинкиной зелёной жидкостью, издавало отвратительный запах; я с удовольствием отправила бы его в мусорник, – но надежда на изгнание зловредного мертвеца не давала мне его выбросить. Это был ещё один шанс, – на тот случай, если не поможет отец Николай. Вздохнув, я принесла из кухни тарелку, высыпала в неё часть содержимого из пакета, – и поставила на пол в дедовой комнате, в углу, как и советовала Алинка. В пакете оставалось ещё немало пшена, – его хватило бы, чтобы накормить кашей небольшое деревенское кладбище. Я покрепче завязала пакет и выбросила его на балкон, – туда, где обычно хранила части дедовского трупа, пока они не исчезали в очередной раз…
…Мягко ступая по истёртым цветным квадратам линолеума, Тоня принялась исследовать комнаты, – деловито, как будто собиралась купить квартиру и стать здесь полноправной хозяйкой. Она заглянула под диван, за шкаф и под стол, – под диваном ей не понравилось, и Тонька вылезла оттуда с паутиной на усах, недовольная, что в квартире не поддерживают идеальную чистоту. Под кровать заглянуть она не успела: раздался звонок, и мы с ней побежали открывать дверь. Точнее, дверь открывала я, а она стояла рядом, – просто за компанию, любопытствуя, кто это там пришёл.
За дверью оказалась Леонидовна. Она была снова одета по-праздничному, – в яркое платье и белый платок, и глаза её сияли.
– Ну, принимай гостей, – сказала она, улыбаясь чуть смущённо, что случалось с ней крайне редко, а на моей памяти – и вовсе никогда: Леонидовна не страдала застенчивостью.
Рядом с ней в дверном проёме возвышалась гора… По крайней мере, сначала мне так показалось. Была эта гора чёрная, с русой окладистой бородой… она всколыхнулась и поздоровалась басом, – казалось, голос раздавался откуда-то из её недр, из неведомых тёмных глубин.
– Здравствуйте, – ответила я, пропуская отца Николая в комнату. В его присутствии комната сразу показалась маленькой, а недоумённо фыркнувшая Тонька стала походить на котёнка.
– Ну, вот и славно, – заискивающе улыбнулась Леонидовна.- Вы тут располагайтесь, батюшка, а я пойду, у меня дела…
– Как, – ужаснулась я, – а вы разве не будете… – Перспектива остаться наедине с изгоняемым духом, бородатой горой и обученной ритуальной магии кошкой меня не обрадовала, – я почему-то надеялась, что Леонидовна будет присутствовать при обряде.
– Дела у меня, – повторила соседка. – Дочка ко мне приезжает. И внуков привезёт. Уж я им напеку, наготовлю…
Вздохнув, я покорилась своей нелёгкой судьбе, – и провела отца Николая в комнату, где ему предстояло проводить обряд освящения.