Рядом шевельнулись потоки Силы, и по жесткой траве зашуршали шаги. Эрика и Шевалье, не оборачиваясь, узнала я. Оба остановились в паре шагов, молча глядя на труп Кристиана.
— Сандрин, — негромко позвал Симон. Я не ответила, продолжая гладить волосы Криса, словно эта запоздалая ласка могла ему чем-то помочь.
— Сандрин, — настойчиво повторил Шевалье.
— Уходите, — приказала я. Я и так знала, что он сейчас скажет. Что Кристиану уже не поможешь, что надо привести тело в порядок, вызвать других людей… Он был прав, конечно, но согласиться с ним значило окончательно признать свершившееся.
— Сандрин, послушайте меня, — Симон опустился на колени рядом со мной. — Я понимаю, что вы сейчас чувствуете, но предаться горю мы ещё успеем. Если поймём, что уже ничего нельзя изменить.
Я медленно подняла голову и перевела взгляд на его лицо.
— Если — что?
— Вам рано предаваться отчаянию, Сандрин. Ещё не всё потеряно, вы можете побороться за его жизнь.
Я некоторое время молчала, сказанное с трудом находило дорогу в моё сознание.
— Он мёртв, — наконец произнесла я. Странно, только что я не хотела допускать в себя эту мысль, а теперь сама втолковываю её Шевалье. Как будто он и сам не видит.
— Да, он мёртв, — согласился Симон. — После такого и оборотень не выживет. Они знают своё дело, приходится это признать.
— Кто «они»?
— Охотники, Сандрин, несостоявшиеся коллеги Кристиана, — Шевалье без какого-либо трепета поднял с земли сердце, обтёр его носовым платком и вложил в раскрытую грудную клетку. — Но кое-что они упустили из виду. Вы Тёмная, Сандрин, вы очень сильная Тёмная, а они не знают всей вашей Силы. Они не подозревают, что вы ещё можете ему помочь.
— Как?
— Источник, Александрин. Овладев Силой Источника.
Я тупо смотрела на него. Симон подался вперёд и взял меня за плечи, как и я, не обращая внимания, что его ладони испачканы в крови.
— Я долго наблюдал за вами, Сандрин, и я уверен — вы достаточно сильны для этого. И если у вас получится… Когда это у вас получится, вы обретёте власть над смертью. Вы сможете вернуть его. Отправиться за ним — и перевести его через Грань. А дальше — дело техники. Нет таких ран, которых вы не смогли бы исцелить.
Я молчала. Эрика тоже молчала, тихо стоя рядом. Еле слышно шелестела осока, покачивался на лёгком ветерке речной тростник, на водной глади играли солнечные блики.
— Решайтесь, Александрин, — тихо сказал Симон. — У вас есть только два пути. Или рискнуть — или смириться с его смертью.
— Да, — сказала я. Закрыла глаза — и потянулась к ближайшему потоку Силы, чтобы, выбрав его весь, приблизиться к Источнику вплотную, как я уже сделала однажды.
Это оказалось легко, легче, чем в прошлый раз. Тогда я сделала это для того, чтобы уцелеть в схватке с Барром, но при этом сама не ведала, что творю. Теперь поток натянулся и привёл меня к своему истоку за считанные секунды. Мне захотелось ещё раз закрыть уже закрытые глаза и заслониться руками, настолько ярким был этот свет и обжигающим — этот жар. Но я знала, что это не поможет, ведь моему телу в настоящий момент ничего не грозило. Только Дару, душе и разуму. Я застыла, не в силах шевельнуться, парализованная страхом перед этим буйством первородной энергии. Но выбора не было. Если существовал хотя бы призрачный шанс помочь Кристиану, я должна была его использовать. Даже с риском для жизни. Окунуться в Источник оказалось не легче, чем прыгнуть в настоящий огонь. Я собрала в кулак всю свою волю — и шагнула вперёд.
В лицо с удвоенной силой ударил свет, такой слепящий, что в глазах стало темно. Тело обожгло, но я не могла сказать, чем — испепеляющим жаром, или крошащим кости холодом. Шум в ушах оглушал, на языке смешались сладость и горечь. Словно все возможные чувства в один миг обрушились на меня, стремясь уничтожить, либо свести с ума. Лишь с превеликим трудом мне удавалось выдерживать этот неистовый напор на всё моё существо. Я почти утратила ощущение собственного тела, и не могла сказать, сижу ли я по-прежнему на земле, вишу в воздухе или уже лишилась физической оболочки и стала бесплотным духом. Я даже не могу сказать, испытывала ли я боль — настолько ни на что не похожим было то, что происходило со мной сейчас.