— Говорит, — согласилась я. — Интересно, что он сказал Лилиеншерне, что тот сбежал так поспешно?
— Наверное, посоветовал не раздражать тебя сейчас и пообещал заступиться за него, когда ты немного остынешь. Вот увидишь, уже завтра он явится тебя упрашивать.
Возможно, что Шевалье действительно явился назавтра, но у меня не было возможности переговорить с ним. На следующее утро я проснулась с тяжёлой головой, а во второй половине дня головная боль так усилилась, что уложила меня в постель задолго до моего обычного времени, из-за чего все встречи пришлось отменить. Вопреки обыкновению, справиться с недомоганием своими силами мне так и не удалось. Не стало лучше и на следующий день. Хотя голова больше не болела, но, стоило мне подняться с постели, как она закружилась так, что я едва не упала, а всё тело начало ломить. С трудом добредя до кресла, я упала в него и просидела с полчала, пока не стало ясно, что улучшения нет и не предвидится. К тому же мне никак не удавалось найти источник болезни в своём теле. Обратно до кровати пришлось добираться с помощью Марты и Элоди. От завтрака и обеда я отказалась — меня начинало тошнить при одной мысли о еде. Вскоре ко мне примчалась встревоженная Эви, и сразу за ней — ещё более встревоженный Кристиан.
— Очень похоже на благословение Светлых, — предположила Кэлем. — Но чтобы с ним справиться, нужно точно знать, что именно против вас было применено. Вы позволите целителям вас осмотреть?
— Да я что угодно позволю, лишь бы это поскорей закончилось.
К вечеру в моём доме собрался целый консилиум, включивший в себя, кроме собственно целителей, ещё и славящегося своим магическим чутьём Мигеля Онтеньенте. Именно ему и выпало выносить окончательный вердикт.
— Где у вас болит?
— Везде, — это была правда, ломота к этому времени усилилась до резкой боли при каждом ударе сердца. Словно в моём теле пульсировал сгусток огня, обжигавший каждую клеточку.
— Больше всего это похоже на заклинание, построенное на крови, — Мигель прикусил губу. — Да, я уверен, что так оно и есть. Скажите, Повелительница, у Светлых была возможность заполучить вашу кровь?
— Была, — я чуть качнула головой, тоже кусая губы. — Однажды в Школе у меня брали кровь на анализ. И потом, когда я воевала с броллаханом… Я тогда использовала свою кровь.
— Это плохо. Мы, конечно, сделаем всё, что можем, но полностью вас исцелит только одно.
— Что же?
— Жертвоприношение. Кровь можно смыть только кровью.
— Человеческой?
— Да, Повелительница.
Я помолчала. В ушах шумело так, что было трудно расслышать, о чём мне вообще говорят.
— Попробуйте сперва другие методы.
— Как скажете, Повелительница.
Другие методы помогли, но, как и предсказывал Мигель, не до конца. Боль прошла, но я по-прежнему была слабой и вялой, ела через силу, голова то болела, то кружилась.
— Вам стоит согласиться на жертву, — сказал пришедший навестить меня Симон. — Скоро вам опять станет хуже.
— Нет.
— Сандрин, вы не можете жить так вечно. Помимо всего прочего, от наведенного таким образом заклятия вполне можно отдать богу душу, и не факт, что вам на этот раз захочется вернуться в своё больное тело.
— Правда, Сандрин, — поддержал его Кристиан. — Я смотреть не могу, как ты мучаешься. Ведь рано или поздно всё равно придётся это сделать, и зачем тебе страдать дольше, чем нужно?
— А тот, кого принесут в жертву, страдать не будет?
— Нет, — качнул головой Симон. — Можно сделать так, что он вообще ничего не почувствует. Это не то заклятье, которое должно строиться на боли и страхе.
— Ну и кого вы предложите для сего благого дела? Быть может, мне пожертвовать кем-нибудь из вас?
Кристиан и Симон переглянулись.
— Если такова ваша воля, Повелительница… — произнёс Шевалье.
— Тьфу! — сказала я. Других слов у меня не нашлось.
Я крепилась ещё два дня, а потом мне вновь стало хуже. На этот раз накатил жар, и мне казалось, что моё тело раскалено, как железо в горне, только что не докрасна. Я едва могла пошевелиться, в глазах плыли цветные круги, звон в ушах сводил с ума, и чем дальше, тем менее отвратительным мне казалось предложение моих вассалов. В конце концов, убитого можно будет и вернуть…
— Адамиди любит такие штучки, — мрачно заметил Кролл после очередной неудачной попытки снять эту светлую порчу без пролития крови.
— Опять ты про Адамиди, — буркнула Эви.
— Руку даю на отсечение, что это он, — не унимался Каспер. — Он потерпел неудачу с похищением, но так просто не отступится. Это не человек, а бульдог.