***
Лес шумел.
Птицы пели свои песни, ветер аккуратно колышил прелую траву, сухие ветки под ногами негромко трещали.
Всё живое занималось своими делами, проснувшись от зимней спячки. Только фигура за деревом притворилась мёртвой.
Динора пристально следила за маленькими пухленькими птичками грязно-коричневого цвета. Она смотрела на них уже давно, осталось только отпустить стрелу, чтобы она настигла свою жертву. Но не нужно торопиться. В охоте нужно быть терпеливым, расчётливым. Нельзя допустить промаха, ведь второго шанса может и не быть.
Пальцы под кожаными перчатками вспотели. Рука от напряжения подрагивала. Но Динора не опускала её. Она всё также пристально смотрела на птиц. И вот, когда она поняла что готова выстрелить, в небе кто-то громко крикнул. Птицы разом слетели с ветки и бросились прочь.
--Проклятье!—разозлилась Динора. Она уже обводила взглядом верхушки деревьев, в поисках источника крика.
Но он не заставил себя долго ждать. С юго-востока вылетела большая серо-голубая птица и крикнула ещё раз.
--Ну всё, ты попала.—и Динора, не особо прицеливаясь, выстрелила в птицу.
Но та сделала резкий финт влево, увернувшись от острого конца и, будто издеваясь, начала кружить над девочкой.
Динору это покоробило, она выпустила две стрелы подряд, но ни одна из них не достигла цели.
Странная птица ещё раз громко крикнула и спикировала вниз. Девочка резко упала на колени и откатилась к поваленному дереву.
Динора выпустила остальные стрелы, но они пролетели мимо. Вскоре у девочки кончились стрелы и она перешла на метание камней. Ей хотелось во чтобы то ни стало сбить эту нахальную птицу. Но та кружилась, огибала снаряды и издавала хриплые, будто смешки умирающего, звуки. Перед глазами у девочки застыла красная пелена. Над ней никто никогда не смел издеваться, а тут какая-то гадкая птица! Динора тоже начала кричать, сыпать проклятиями и даже забираться на дерево, дабы достать объект своего негодования.
Пришла в себя девочка только тогда, когда зашипела. Как дворовая кошка на собаку. Это было настолько неожиданно, что Динора сама испугалась своего поступка, а потом пристыдилась, подобрала лук и пошла собирать стрелы.
Вернулась девочка домой только когда небо совсем потемнело. Положила лук в амбар, вошла в дом, залезла на холодную (а кто её топит-то?) печь и провалилась в сладкую дрёму.
ПОЖАР
Рассвет.
Где-то недалеко громко заорал петух. Динора не хотела вставать. Ноги у неё задубели, а шея затекла, но она всё равно продолжала лежать. Она не хотела потерять остатки тепла. Она лежала и тихонько сопела.
“Сегодня много дел.—думала она в полудрёме—нужно сходить проведать Эрольда, помочь рассортировать краски, тётушка Гертруда предложила заработать сербяк (монету из серебра) делая маканые свечи. При лучшем раскладе, домой приду только вечером. Охотиться точно не пойду, сил не будет.”
Первый луч солнца упал ей на веки. Держать глаза закрытыми стало труднее. Девочка резко выдохнула, села в своей импровизированной кровати и открыла глаза. Её взору открывалась небольшая, убранная кухня, посередине которой стоял продолговатый деревянный, с немного покосившейся от старости ножкой, стол, напротив него зеркало и в самом дальнем углу—большая печка. Динора топила её только зимой, потому что дрова она колоть не любила. Иногда кто-то из маминых ухажёров проявлял галантность и рубил им дрова, но это было редкостью.
Собственно, на этой печке и спала Динора. “А что?—думала девочка—Высоко, тепло, уютно. Никто не мешает, хоть из дома сбегай, мама не увидит.”
Динора потянулась, надела сарафан, спустилась на пол и, уже предвкушая сегодняшнюю работу, позавтракала украденными и спрятанными от глаз суровой матери фруктами.
Кстати, о маме. Девочка тихо прошла по коридору и заглянула в комнату родительницы. Как Динора и предполагала, стражника уже не было, видимо, ушёл через заднюю дверь. Потому что Динора точно услышала бы тяжёлые мужские сапоги, ступающие по скрипящему деревянному полу.
Впрочем, ей-то какая разница? Динора спрятала остатки фруктов обратно за печь и вышла на улицу.