– Ферейба-джан, – позвал дедушка.
– Что, баба-джан?
– Внученька, милая, ты ведь школу вот-вот окончишь?
– Да, баба-джан, в этом году.
– Хорошо. Это хорошо. И что ты будешь делать потом?
– Пока не знаю, баба-джан. Думала поступать в университет, но…
Он лежал, закрыв глаза. Мне показалось, что он заснул, и я замолчала.
– Почему нет? – Дедушка и не думал спать.
Мне нечего было ответить. Я пожала плечами и вытерла ему лоб прохладным кусочком полотна.
– Ферейба, ты ведь видела, как твой отец работает в саду? Там расцвел его талант. Я научил его тому, что умел сам. Он тогда был ребенком. Но, став юношей, он смог научить меня большему. У него прекрасно получается прививать и растить деревья.
Баба-джан говорил правду. Однажды зимой я видела, как отец тщательно выбирает и отделяет черенок от яблоневого дерева. Я пошла за ним на край сада, где он выбрал крепкую яблоню, приносившую ярко-красные плоды. Напевая и поглаживая ствол, он обошел кругом, выбирая лучшее место, чтобы приживить черенок. Точными движениями, словно хирург на операции, он под углом надрезал ствол и вставил заостренный кончик черенка в надрез, соединив обнаженную древесину двух культур. Привязывая черенок к стволу длинными полосками полотна, отец продолжал напевать. Он прикрыл бумажным пакетом верхушку черенка с тремя почками, защищая их. К весне из веточки, которая иначе бы неминуемо иссохла, получился новый сорт яблок. Две живые и полные сил культуры дали невиданный в нашем саду фрукт – папино творение.
– Мне бы хотелось, чтобы кто-нибудь унаследовал талант твоего отца, но, похоже, никому он не передался. Так что все в твоих руках, Ферейба-джан, – покачал головой дедушка.
Я хотела возразить, что есть еще Кокогуль, которая считает иначе, но он продолжал:
– Даже твой брат нашел свой путь, ни перед кем не склоняясь. Не знаю, чья в том вина. У него тело коня, но ослиный ум.
– Но обо мне всегда заботился ты, – вставила я, взяв его за руку.
– Может быть, я несправедлив к твоему отцу, потому что он слишком похож на меня. А вот ты другая. Ты больше похожа на мать. Пусть Аллах дарует покой ее душе! Она умела смотреть вперед. С ней и твой отец был другим. Жаль, что она умерла. Она бы сделала из него мужчину.
У меня затекли ноги, но я сидела рядом с дедушкой, боясь пошевельнуться и пропустить хоть слово.
– Нет смысла говорить об этом. Ты умная девочка. Полагайся на себя, решая, что тебе нужно.
– Баба-джан, ты всегда знаешь, как мне лучше поступить. Я всегда могу обратиться к тебе.
– От стариков лучше не зависеть. Они слишком близки к Богу, а потому в земных делах ненадежны, – устало вздохнув, предупредил он.
Он совсем лишился сил, и я сменила тему, заговорив о кустах роз, которые росли возле дома. И о торговце, которому пришлось гоняться за своими квохчущими курами по всему рынку, после того как ребенок повернул задвижку клетки. Дедушка улыбался и кивал, взгляд его становился все более рассеянным, и наконец им овладел сон.
Я поцеловала ему руку и ушла, пообещав вернуться утром, но до рассвета его душа отлетела и соединилась с Богом и моей матерью. Может быть, за ним пришел ангел из сада. Две недели я рыдала, не желая видеть ни Кокогуль с отцом, ни сестер. Я хотела быть такой же одинокой, какой чувствовала себя.
Через сорок дней после того, как баба-джан покинул нас, я отправилась в сад. Дедушкина смерть заставила меня вспомнить про ангела, которого я видела в детстве, хотя теперь я почти не сомневалась, что тогда со мной просто сыграло шутку детское воображение. И все же у меня промелькнула мысль, что если я увижу его снова, то спрошу о дедушке и маме.
За рядом шелковичных деревьев был соседский сад, отделенный от нашего высокой глинобитной стеной. Проведя немного времени в тени шелковичных деревьев, я начала понимать, что не одна здесь. Ощущалось это не так, как в тот раз, когда я видела своего ангела-хранителя. Теперь здесь явно был кто-то из плоти и крови. И этот кто-то чихнул.
Я выпрямилась, неожиданно сильно смутившись. Расправила юбку и закрыла книгу, не переставая оглядываться по сторонам. Но не заметила даже пичужки. Я ходила между деревьями и вдруг услышала, как зашелестела листва над стеной, а потом кто-то глухо спрыгнул по ту сторону и побежал прочь. За мной следили!
Следующие несколько дней я не решалась возвращаться в ту часть сада, но в глубине души знала, что шелковичное дерево всегда приносило мне удачу. И вот я уже снова пробиралась сквозь кустарник, осторожно ступая и чутко прислушиваясь. А еще через неделю я прокралась к стене, заглянула в соседский сад и с удивлением увидела пару обутых в сандалии ног, свисающих с мощной ветки.