– Мисс?
Делаю глубокий вдох и поворачиваюсь к продавщице, подошедшей и удивлённо уставившейся на меня.
– Мне нужен ещё один сорт роз, – медленно произношу я.
– Конечно. Какой? – Мягко спрашивает она.
– «Алые розы в дыму», – быстро отвечая, наблюдаю, как её лицо становится серьёзным.
– Да, у нас есть такие. Но они в холодильнике в задней комнате, я провожу вас, – кивает она, указывая головой напарнику у кассы, что-то объясняющему другому покупателю.
– Пройдёмте за мной, – предлагает она.
Молча, мы направляемся к стойке, где буквально ещё минуту назад я оплачивала покупку, и она открывает мне дверь. Странно, что эта девушка в курсе тайной встречи в её павильоне. Как часто это происходит? По её виду могу предположить, что довольно часто. Она открывает мне другую дверь.
– Вас ожидают, – с этими словами она оставляет меня, быстро возвращаясь в магазин.
Комната, которая передо мной – явно никак не холодильник, а небольшой, захламлённый кабинет без окон, только с жёлтым искусственным светом. Прислушиваюсь, и никакого шума, признаков того, что там есть хотя бы кто-то.
Напряжённо делаю шаг в комнату и бегло осматриваю справа стеллажи, забитые коробками. Складское помещение.
– Здравствуйте, миссис Ричардсон, – слева от меня раздаётся мужской голос. Издаю испуганный вскрик и, резко оборачиваясь, встречаюсь с человеком, уже закрывающим дверь. Высокий и темноволосый, с короткой стрижкой, гладко выбритый и с приятным ароматом дорого парфюма. Идеальный костюм, и взгляд непонятного цвета глаз, которые слишком сложно разглядеть при таком освещении.
– Простите, что напугал вас. Вы пунктуальны, миссис Ричардсон. Моё имя – Джоршуа Эйнсли. Для вас, просто Джо. К сожалению, сейчас это единственное, доступное место для нашей встречи, где мы могли бы обсудить всё без лишних глаз и ушей, имея возможность называть имена, – его голос словно песня льётся с чувственных губ. С опаской оглядываю его, слишком привлекательного для профессии адвоката. Да и молодого. Не больше тридцати пяти, моложе моего мужа. Определённо моложе. Филиппу исполнится сорок.
– У меня есть не больше получаса, затем слушанье по делу, которое я веду. Поэтому начнём, – он проходит мимо меня и указывает рукой на стул.
– Я воздержусь, – сухо произношу, не сводя глаз с этого человека. Чёрт, я вся напряжена внутри. И не могу понять доверять ли ему.
– В присутствии дамы и мне запрещено сидеть, – улыбается он.
– Кто вас прислал, мистер Эйнсли? – Спрашиваю его, сжимая руками сильнее шуршащую упаковку букета.
– Тот, кто хочет помочь вам лишиться супруга. Насколько я вижу, и вы этого хотите, – он красноречиво указывает на меня, и я веду взглядом вниз, где на пальцах нет ни единого кольца. Чёрт, идиотка. Я забыла их в тумбочке.
– Итак, давайте начнём. Как долго вы находитесь в браке? – Интересуется он.
– Если ваш заказчик имеет возможность узнать обо мне всё, то и эту информацию ему достать несложно. К чему прелюдии, мистер Эйнсли? – Усмехаясь, уверенно приподнимаю подбородок.
– Даже так? Что ж, тогда будем вести разговор иначе, миссис Ричардсон, – его лицо из добродушного и даже милого превращается в маску, где не видно ни одной эмоции. И в этот момент внутри что-то щёлкает, позволяя мне видеть больше. То, как он удерживает зрительный контакт, но при этом свободно стоит, словно позирует кому-то для фотографии. Как он спокоен, и это даёт возможность тяжело вздохнуть, чтобы сделать верный шаг. Рискнуть. Для меня это несвойственно. Совершенно несвойственно, ведь я предпочитаю стабильность, даже если всё плохо.
– Что вы хотите получить от мужа? Какую сумму, и что у вас на него есть? – Спрашивает меня, а я приподнимаю уголок губ.
– Свободу. У меня достаточно украшений, чтобы начать новую жизнь обеспеченной. Поэтому от него я хочу получить только свободу, – чётко отвечаю ему. Кивает, предлагая ответить на последний вопрос.
– Мы с Филиппом познакомились давно, около шести лет назад. Он был моим первым и единственным мужчиной. Семь месяцев назад я узнала, что он мне изменяет. Возможно, он это делает довольно давно, только меня это нисколько не интересовало. Что у меня на него есть? Ничего, кроме воспоминаний, да и те смутные и расплывчатые.
– Ни о какой любви речи не идёт, как я вижу. И вас побудил задуматься о разводе именно адюльтер мужа? – Интересуется Джоршуа.
– Нет, мне и до него нет никакого дела. Вы правы, любви здесь нет, только жажда обладать деньгами. Его деньгами. Так было раньше, до того момента, как я прилетела сюда.