— Это призыв к следующему разу? — дразню я.
Она бросает мне дерзкую улыбку.
— Может быть. На самом деле, определённо. Мне нравится твоя идея. Я чувствую, что получила больше удовольствия, чем ты. Но я и не говорила, что мы закончили.
Я ухмыляюсь ей.
— Ну, тогда я думаю, что нет. Я сказал, что не отпущу тебя сегодня вечером. Пойдём со мной.
Я веду её в свою ванную, где стоит редко используемая гидромассажная ванна. Я начинаю наполнять гигантскую ванну. Вокруг сланцевого уступа уже расставлены свечи, и я зажигаю их, чтобы создать романтическое настроение.
— Ох, здесь есть пузыри? — она хихикает. — Я не принимала ванну с пеной с тех пор, как была ребёнком!
Я ухмыляюсь, но качаю головой.
— Нет, потому что тогда я не смогу увидеть твои соблазнительные изгибы. Я собираюсь принести нам вина, пока ванна наполняется. Чувствуй себя как дома, милая.
Она улыбается.
— Принеси бутылку воды, пожалуйста. Я чувствую, что потеряла много биологических жидкостей, — кричит она, когда я уже на полпути вниз по лестнице.
Я посмеиваюсь про себя, молча соглашаясь, что она, вероятно, потеряла много жидкости после тренировки, которую я только что ей устроил. Юмор Уитни — это глоток свежего воздуха. Большинство нью-йоркских женщин относятся к себе слишком серьёзно.
Я практически бегу на кухню, прежде чем вернуться в ванную и обнаружить её погруженной в парующую воду. Её кудри собраны в узел на макушке. Тем временем моё тело решило, что десяти минут достаточно для отдыха, и Уитни наблюдает за моим быстрым восстановлением, пока оно стоит по стойке смирно.
— Это для меня? — застенчиво спрашивает она.
По линии её взгляда я могу сказать, что она говорит не о вине или воде в бутылках, но я притворяюсь невинным.
— Что ты хочешь? Сначала алкоголь? Или немного H2O?
Она хихикает.
— Думаю, мне следует взять воду, но ты же знаешь, я не об этом.
Я протягиваю ей бутылку с водой, мои глаза темнеют.
— Да неужели? Ты это имеешь в виду? — мягко спрашиваю я, проводя рукой вверх и вниз по своей длине. Он мягко пульсирует под её взглядом и становится твёрже, когда я говорю это.
— Да, но я могла бы несколько минут понаблюдать, как ты это делаешь. Знаешь, когда ты вчера спросил меня, не хочу ли я посмотреть, я чуть было не согласилась. Я просто не была уверена, что буду чувствовать по этому поводу. Теперь я понимаю, насколько это эротично. Присядь на край ванны на минутку и побалуй меня.
Я нахожу идею о том, что она наблюдает, чрезвычайно возбуждающей. Возможно, теперь я понимаю привлекательность того, чтобы быть вебкам-девушкой. Я сажусь на край ванны и опускаю ноги в воду. Затем я откидываюсь на одну руку и поглаживаю себя другой, наблюдая, как Уитни смотрит на меня. Она проводит руками по своей шелковистой груди и раздвигает ноги в воде, проводя кончиками пальцев вверх и вниз по бёдрам.
Это усиливает мой трепет, и я глажу себя быстрее. Не так я это представлял, но мне нравится. Её дыхание становится тяжелее, и она кладёт руку между ног. Я прекрасно вижу, как она скользит пальцем внутрь себя, не сводя глаз с моей руки, двигающейся вверх и вниз по моему члену. Я ловлю себя на том, что всё ближе и ближе приближаюсь к освобождению, поскольку она, кажется, полностью погружена в удовольствие, наблюдая за мной.
Я думаю, она понимает, насколько мы близки, и наполовину приподнимается над ванной, её полные груди раскраснелись от жара, а с её торчащих сосков стекают ручейки воды. Она подобна Афродите, которую несут на морской пене. Её мягкие пухлые губы сомкнулись вокруг кончика моего возбуждения, и я издал низкий, отчаянный рык. Пока её язык творит чудеса, облизывая меня и пробуя на вкус, я нахожу её груди. Я ласкаю их нежно, они мягкие и податливые. Я тянусь за средством для мытья тела, которое купил только к визиту Уитни, выдавливаю немного на её декольте и начинаю намыливать. Мыло шелковистое, и я провожу им по розовым вершинкам, которые, я уверен, стали чувствительнее после моего обращения с ними в спальне.
Уитни стонет вокруг моего члена, и вибрации кажутся божественными. Я продолжаю намыливать её кругами, и её мычание удовольствия усиливается. Я обнаруживаю, что она расположена прямо над одной из форсунок ванны, и включаю её, зная, куда она попадёт. Уитни задыхается и поднимает бёдра от прямой линии струи. Я усмехаюсь, прежде чем уменьшить скорость струи воды и поощряю её наслаждаться удовольствием, возвращая её бёдра в прежнее положение.
— Я думал, ты можешь дать больше, — поддразниваю я её.
Она не останавливается в дегустации и сосании и снова опускает бёдра. Мычание удовольствия продолжается, и я выдавливаю в руки ещё мыла. Я распределяю пену по её плечам и спине, но не отхожу слишком далеко от её груди. Стоны удовольствия Уитни превращается в хныканье, и я знаю, что она вот-вот снова достигнет пика от воздействия струй. Я неохотно отрываю от себя её рот. Я не хочу вот так кончить, хотя время для этого будет позже.
Я увеличиваю скорость струй на уровень выше, и она вскидывает голову в ответ. Уитни красиво выглядит, когда её голова запрокидывается, обнажая тонкую линию её шеи.
— О, Питер, — стонет она с придыханием. — О, Боже!
Я улыбаюсь и смотрю, но я ещё не закончил. Пока Уитни приходит в себя, я смываю мыло с её груди, потому что хочу, чтобы она оказалась на мне, лицом ко мне, чтобы я мог быть внутри неё, пока играю с её пышной грудью. Я прислоняюсь спиной к стене и притягиваю её, чтобы она оседлала меня.
Я так близко, что знаю, что это не продлится долго. Вода не смыла её естественную смазку, и она такая распухшая и тугая, как будто её окутали мокрым бархатом. Я подношу сладкий розовый комочек ко рту и ласкаю его языком. На этот раз я стараюсь не кусать и не сосать слишком сильно, но по мере того, как она насаживается на меня всё сильнее и быстрее, становится всё труднее быть нежным. Я сосу, и бёдра Уитни переходят от хлопка вниз к скольжению назад-вперёд.
— Уитни, я больше не могу сдерживаться, — отчаянно стону я.
Её бёдра сильнее вдавливаются в меня, всё быстрее и быстрее прижимая её самые чувствительные участки к моим бёдрам.
— Используй зубы, — шепчет она мне на ухо.
Я беру этот чувствительный кончик зубами, слегка надавливая, пока она не выкрикивает моё имя, дрожа от удовольствия. Я тоже потерян, и взрываюсь внутри неё. Мы вместе бьёмся в конвульсиях, у этой фигуристой женщины есть всё, о чём я когда-либо мечтал. Я делаю последний рывок губами, и она отстраняется, всё ещё тяжело дыша.
— Я думаю, что они будут болеть ещё пару часов, — признается она сквозь рваные вздохи.
— Ничего, я пока оставлю их в покое, — говорю я. — Ты готова выходить? — она качает головой, и мы оба погружаемся в чуть тёплую воду, наслаждаясь освобождением. — Эта ванна с подогревом. Хочешь воды погорячее, милая?
Она улыбается мне.
— Нет, мне нужно немного остыть. Ты меня уже целую неделю возбуждаешь и беспокоишь.
— Беспокою? — дразню я.
Она лукаво улыбается.
— Ты же понимаешь, что это фигура речи.
Я чувствую, как пышная женщина прислоняется ко мне, и я доволен не только сексуально, но и морально. Я доволен тем, чего не смог достичь, строя продовольственную империю или ходя на свидания с супермоделями. Легко забыть, что я плачу за то, чтобы эта женщина была здесь, и, честно говоря, дело вовсе не в деньгах. Есть ещё кое-что, и я говорю, лениво проводя своими большими пальцами по её руке.