— Готов ли ты, к примеру, отложить свои амбиции и стать зависимым от другого человека?
— Я и так достаточно зависел от других первые шестнадцать лет своей жизни.
Селест подумала о маленьком несчастном мальчике, которым Бен когда-то был, и ее сердце сжалось. Но сейчас они говорили о другом.
— Я не несу ответственность за твое прошлое, Бен. Меня беспокоит будущее.
— Мне кажется, я хорошо справляюсь со своими нынешними обязанностями.
— Обязанностями главы «Ландшафтного дизайна Принсов»?
Он вздохнул.
— Твой отец назначил директором меня, а не тебя. Смирись с его выбором и живи дальше.
Селест почувствовала разочарование.
Ее мать пожертвовала всем, чтобы в итоге некий Бентон Скотт получил их семейное дело на блюдечке с голубой каемочкой. Иногда она не могла поверить в такой поворот судьбы. На месте Бена мог оказаться любой другой бизнесмен. Почему Родни так обошелся со своей первой семьей?
— Я думаю, тебе лучше заниматься цветочным бизнесом. Со временем это станет большим делом, да и я всегда буду готов тебе помочь.
Еще одно самонадеянное замечание. Откуда ему знать, что лучше для нее?
— Мне не нужна твоя помощь.
Она не хотела ничьей помощи — ни отца, ни Бена. Она будет заниматься своим новым магазином так, как это привыкли делать мужчины. Не оглядываясь на других.
Она увидела, как дернулся мускул на его щеке.
— Ты не доверяешь моему опыту?
— Речь не об этом.
Он не отрываясь смотрел на дорогу, словно не хотел, чтобы она могла слишком много прочитать в его глазах.
— Ты уверена? — спросил он. — Ты родилась с серебряной ложкой во рту. Я сирота без роду и племени, которому пришлось выкарабкиваться с самого дна.
И что?
— К чему ты клонишь?
— К тому, что твой отец был недостаточно хорош для твоей матери.
Она несколько раз моргнула.
— Если бы он ее устраивал, она не стала бы его заставлять делать то, чего он не хотел. Черт возьми, а вдруг он был бы счастлив, ремонтируя свои газонокосилки? Может, ей стоило позволить ему быть тем, кем он хотел быть…
— И что?
Бен переключил скорость.
— Ничего.
Она закончила за него:
— И их брак был бы счастливым. Отцу тогда не пришлось бы занимать деньги у моего деда — так, что ли?
Бен невесело усмехнулся.
— Не пришлось бы? Могу представить себе давление, которое оказывала на него твоя мать. Да ты и сама мне рассказывала. Твоя мать всегда выигрывала споры, а у отца только росло раздражение.
Селест горько улыбнулась.
— Значит, женщина всегда должна скрывать свое интеллектуальное превосходство? Никогда не пытаться ни в чем достигнуть высот?
По его словам выходит, Анита должна была предать свою душу, чтобы сохранить мир в семье?
Бен потер подбородок и неожиданно сказал:
— Пока мы вместе, ты всегда будешь иметь все самое лучшее. Я не хочу, чтобы ты беспокоилась о деньгах.
Пока они вместе? И как долго это будет продолжаться?
— Ну а если бы я предложила тебе такой вариант, как бы ты к нему отнесся?
Он посмотрел на нее как на сумасшедшую.
Селест во что бы то ни стало нужно было знать ответ.
Настало время посмотреть правде в глаза. Она влюбилась в мужчину, который три месяца назад ворвался в ее жизнь, забрав то, что принадлежало ей по праву. Он испытывал к ней симпатию и сочувствие. Но сможет ли он когда-нибудь понять ее?
Она не хотела повторять ошибки своей матери, а позиция Бена внушала множество опасений. Он искренне верил в то, что место женщины — по крайней мере, матери — дома. А мужчине позволяется «делать то, что он считает нужным». Она же была сторонницей равенства между полами во всех отношениях.
— Ты знаешь, что не так с нашей дискуссией? — спросила она. — Ты пытаешься выступать экспертом в том, от чего сам бежишь как от чумы.
— Я просто высказал свое мнение.
— Основанное на чем? Ты вцепился в какие-то устаревшие идеализированные понятия, в соответствии с которыми мужчина — глава семьи, а женщина счастлива лишь на кухне и в спальне. Ты даешь рецепты счастливой семейной жизни для других и не имеешь смелости попробовать их на себе.
Он бросил на нее усталый взгляд.
— Селест, мы познакомились только три месяца назад.
— Ты хочешь сказать, что в будущем мог бы решиться на более серьезные отношения? Что ты больше не смотрел бы на меня как на постельную забаву?
Его лицо застыло, костяшки пальцев побелели. Отвернувшись, она посмотрела в окно.
— Ты для меня — не просто постельная забава. Но не проси от меня больше, чем я готов тебе дать.
Селест проглотила беззвучные слезы.
Машина остановилась на стоянке позади ее дома. Дверцы с обеих сторон открылись одновременно.
— Я поднимусь с тобой.
Она развернулась к нему.
— Нет, Бен. Счастливая семья не создается по мановению волшебной палочки. Я знаю это так же хорошо, как и ты. Но я все же надеюсь встретить мужчину, с которым захочу провести остаток дней. А нас с тобой ничего, кроме сексуального влечения, не связывает. Нас разделяет пропасть, и я не вижу, как мы можем ее преодолеть.
Бен потянулся к ее руке, но она убрала ее за спину.
— Я не хочу, чтобы все это продолжалось. Не звони. У тебя есть бизнес, который нуждается в твоем внимании. Мое сердце разрывается от боли, но я с этим справлюсь, если у тебя хватит достоинства оставаться в стороне.
Ей нужно разобраться со своей собственной жизнью, найти свое место, а их отношения лишь принесли ей разочарование.
Селест держалась до самых дверей квартиры. Но в полумраке прихожей горькие слезы хлынули из ее глаз.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Могли бы его дела быть хуже?
Услышав голос Джерарда по телефону сегодня утром, Бен понял, что у его семьи возникла проблема. Но после злополучного разговора с Селест Бену хотелось только одного — надеть кроссовки и бегать до тех пор, пока из него не уйдет чувство опустошенности или же он просто не упадет без сил.
К тому же он вовсе не чувствовал себя искушенным в семейных перипетиях. Но после того, как Джерард так радушно принял его, ему было трудно отказаться от приглашения.
Когда он вошел в кухню Бартли-Скоттов, его худшие опасения подтвердились. Две пары настороженных глаз — Рилл и Пола — уставились на него. Черт! Ему хотелось убить кого-нибудь. Раздражение, подкрепленное сексуальным голодом, готово было хлынуть через край.
Джерард показал на стул:
— Садись, Бен. Ты вроде как последний.
Сложив на груди руки, он прислонился к двери.
— Спасибо. Я лучше постою.
С раннего детства он мечтал найти свою семью.
Но реальность оказалась далека от его романтических мечтаний.
Возможно, Селест права. Всю жизнь ему приходилось полагаться только на себя. И теперь, по всей вероятности, он просто не сможет довериться кому-нибудь еще.
Зак, маленький сын Пола, потянул Бена за брючину.
— Где Селест? Она была на свадьбе.
Бен заставил себя улыбнуться.
— Она не смогла приехать сегодня.
Джерард потрепал Зака по вихрастой макушке.
— Пошел бы ты на полчасика поиграть во двор. Взрослым нужно поговорить.
— А Бен еще будет здесь, когда я вернусь? — Опустив голову, мальчуган покосился на Пола. — Папе он не очень-то нравится…
— Зак! — рявкнул Пол со своего места.
Бен вздохнул. Ситуация усугублялась с каждой минутой. Он чувствовал себя маленьким мальчиком, которого только что наказали за провинность. Какого черта он здесь делает, когда мог бы уйти отсюда и вернуться к…
Джерард похлопал Зака по плечу.
— Давай беги. Папа потом тебя позовет.
Когда за мальчуганом закрылась задняя дверь, Джерард поднялся со своего места. Его семеро детей — восемь, включая Бена, — и две невестки молча ждали, что он скажет.
Рилл сидела возле окна, штопая носок.
— Рилл, оставь свою штопку и встань рядом со мной.