Силльфорсы с Анной-Марией подъехали на снегоходе.
— Войдете? — кивнула Берит в сторону дома.
Инспектор покачала головой.
— Где дверь? — спросила она.
— В том-то все и дело, что двери теперь нет, — покачал головой Ёран.
Подтаявший было снег на крыше сарая успел замерзнуть снова, и теперь над входом зловеще нависала огромная ледяная глыба, похожая на кусок торта.
Анна-Мария сняла шапку и расстегнула на шее «молнию» спортивной куртки. Как видно, сегодня она оделась слишком тепло.
— Вы знаете, что мне надо, — улыбнулась она. — Покажите, где была дверь. Там, с торца?
Проем на месте украденной двери был забит досками.
— К весне поставлю новую, — пообещал Силльфорс. — Доски — временное решение проблемы, поскольку зимой мы здесь практически не бываем.
Однако, как ни осматривала Анна-Мария дверную коробку, не смогла обнаружить на ней ни черной, ни зеленой краски.
— Нельзя ли снять доски? — попросила она Силльфорса. — Мне надо заглянуть внутрь.
— А что вы, собственно, хотите там увидеть? — поинтересовался тот.
— Я ищу следы зеленой краски, — ответила инспектор. — Если удастся обнаружить их на внутренней стороне дверной коробки, мы сможем взять пробу.
— Но вы не найдете там ни пятнышка. Я красил дверь в зеленый цвет лет пятнадцать назад, но и тогда снимал ее с петель и клал на опоры.
Ёран произнес эти слова как будто с гордостью за то, что сумел так аккуратно покрасить дверь. Однако по мере того, как он наблюдал реакцию Анны-Марии, лицо его принимало все более озабоченное выражение. Он видел, как разочаровал его ответ инспектора.
— Хотя знаете что, — вдруг нашелся Силльфорс, — в доме есть двери, которые я красил той же самой краской, из той же банки и, вероятно, в тот же день. Показать?
Лицо Анны-Марии внезапно просияло. Обрадованная, она обняла смущенного от неожиданности Ёрана Силльфорса за шею.
— Вы еще спрашиваете! — воскликнула она.
— Значит, мы все-таки войдем, — рассудила Берит. — Что ж, это хорошо, я как раз собиралась проверить в доме мышеловки, раз уж мы здесь.
Анна-Мария Мелла осторожно царапнула ногтем зеленую дверь между крыльцом и прихожей и положила кусочек краски в конверт.
— Скребите, скребите, — великодушно разрешил Силльфорс. — Все равно скоро перекрашивать.
Берит проверяла мышеловки в шкафах на втором этаже и под мойкой на кухне. Закончив, она продемонстрировала мужу и гостье пять замерзших мышиных трупов, лежащих на дне красного пластмассового ведерка.
— Пойду выброшу, — объявила она.
— Собственно, я закончила, — сказала Анна-Мария и посмотрела в окно прихожей.
Похоже, лед на озере еще и не думал таять. А поверх его толщи лежали сугробы.
«Допустим, они сделали во льду прорубь и нырнули, — рассуждала инспектор. — Тогда убийца мог бы накрыть дверью этот единственный для них выход на поверхность… Только почему девушку нашли в другом месте? И где Симон? Что, если дверь до сих пор лежит там, под снегом?»
— Я хочу выйти на лед, — обратилась она к Ёрану. — Что вы на это скажете?
— Я бы не советовал, — покачал головой тот. — Он сейчас ненадежный.
— Кому принадлежит соседний дом? — поинтересовалась Анна-Мария. — Знаете ли вы кого-нибудь, кто живет здесь зимой? Если таковые есть, может, стоило бы их расспросить о Вильме и Симоне?
— Нет, — грустно ответила Берит. — Сейчас там никого нет. Наш сосед стар и болен, а его племянники не проявляют к дому никакого интереса. Хотя подождите… — Она задумалась. — Может, Хьорлейфур?.. Конечно! — Тут женщина стукнула себя кулаком по лбу. — Хьорлейфур, вот с кем вам стоит поговорить!
— Забудь о нем, он терпеть не может полиции, — мрачно возразил Ёран.
— Но она же спрашивает… — задумчиво протянула Берит, побрякивая ведерком с мертвыми мышами. — Дом Хьорлейфура Арнарсона стоит особняком, в километре отсюда. Вы знаете, кто он?
Анна-Мария кивнула.
— Он любит плавать в этом озере и круглый год гуляет по лесу, — продолжала Берит. — Проруби делает как раз возле нашего мостика. Но он, конечно, не обрадуется встрече с полицейским и может сильно разозлиться. Согласись, Ёран…
— Хьорлейфур, конечно, чокнутый, но безобидный, — кивнул Силльфорс.
— А я и не говорю, что он плохой, — возразила Берит. — Просто он бывает агрессивен…
— Как это? — удивилась Анна-Мария.