Вильям Шёрнер положил глаз на Кертту. Кроме того, она немало сделала для него за последние годы. Шпионила, доносила, следила. С год назад транспортный немецкий самолет с пулеметами на борту совершил аварийную посадку где-то в лесу. Кертту и Исак находились тогда в Лулео. Как-то раз Кертту собралась в парикмахерскую. А когда она вышла из нее, знала уже, где именно сел самолет. Ей рассказала об этом жена лесовладельца, на чьих землях все произошло. Сам лесовладелец не стал заявлять в полицию о своей находке — быть может, он рассчитывал заработать на ней. Экипаж самолета и пассажиры погибли. В другой раз Кертту сообщила о журналисте, сделавшем снимки железнодорожных вагонов, груженных немецким оружием. Вот какие сведения, незначительные и важные, предоставляла она Шёрнеру. Люди охотно ей все рассказывали, ведь от взгляда ее зелено-карих глаз на душе становилось веселее. Все, что она говорила, Шёрнер чернильной ручкой записывал в свой маленький блокнот в черной кожаной обложке, который прятал потом в портфель. Если сведения оказывались верными и находили применение, Кертту получала деньги. За информацию о курьерском самолете ей заплатили тысячу крон. Папа Матти не зарабатывал такой суммы и за год.
Таким образом Кертту кое-что поднакопила. И ничего не тратила понапрасну. Поскольку сама она жила за счет родителей, ей удавалось немало отдавать Исаку, а тот, в свою очередь, инвестировал ее деньги в свое предприятие. Самому Крекула немцы тоже платили неплохо. Он не задавал лишних вопросов, а дело свое делал.
И вот теперь Шёрнер отвел будущих супругов Крекула в сторону и поинтересовался, не будет ли Исак возражать, если он поручит его невесте одно небольшое задание.
Кертту притворилась обиженной и сказала, не хочет ли господин Шёрнер для начала спросить об этом у нее, ведь она все-таки не собственность Исака.
Шёрнер засмеялся и ответил, что Кертту любит приключения, и поэтому ей его затея точно понравится.
Исак заранее согласился, предоставив Кертту решать самой, однако, разумеется, полюбопытствовал, о чем, собственно, речь.
И тогда Шёрнер рассказал ему, что дело касается трех датских военнопленных, бежавших с немецкого корабля в порту Лулео.
— Я хотел бы на них выйти, — улыбался он, предлагая Исаку сигарету.
Крекула понимал, что прячется за улыбкой Шёрнера, — ярость. Этим летом движение Сопротивления в Дании достигло небывалой степени организации, и у немцев возникли серьезные проблемы.
Клин вышибают клином, Шёрнер это знал. Око за око. В Норвегии гитлеровцы ужесточили террор против гражданского населения. Народ необходимо держать в страхе, тем более что двадцать пятая танковая дивизия СС недавно покинула Норвегию и передислоцировалась во Францию.
— Их кто-то спрятал, — добавил Шёрнер. — Ведь Сопротивление есть и здесь. Я подозреваю одного молодого человека в том, что он знает, где скрываются датчане. И у этого парня есть одна слабость: он любит красивых девушек.
И тут Шёрнер перешел к самому главному и обещал хорошо заплатить.
Воображение Исака разыгралось не на шутку. Он представлял себе Кертту, вернувшейся с задания с растрепанными волосами и прилипшими к спине соломинками. Конечно, Шёрнер обещал неплохие деньги, а Кертту согласилась, даже не взглянув в сторону будущего мужа. Так что тому оставалось? Ничего.
Сейчас Исаку восемьдесят пять лет. Он лежит парализованный в своей спальне и повторяет то, в чем убеждал себя всю жизнь: «Я не мог ей помешать».
Он снова зовет Кертту, потому что хочет пить и все еще мерзнет.
И вот она появляется в дверях со стаканом воды в руке. Их взгляды встречаются — и вся вода выплескивается на пол.
— Ты ведь всегда презирал меня, так? — спрашивает мужа Кертту.
Не успела она произнести эту фразу, как в дверь позвонили. Это явилась полиция. Та самая маленькая белокурая инспектор, Анна-Мария Мелла. С ней двое мужчин, которые ждут во дворе. Анна-Мария спросила Туре.
Кертту Крекула поняла, что дело серьезное. Полицейские ничего не сказали об ордере на арест, он им больше не нужен. У Кертту помутилось в голове.
— Вы с ума сошли! — возмутилась она. — За что вы нас преследуете? Чего вы хотите от него?
Она продолжала кричать, а они тем временем молча прошли в дом и принялись его осматривать.
— Мой мальчик! — стонала Кертту. — Мой бедный мальчик!
Когда незваные гости ушли, фру Крекула упала на стул за кухонным столом и обхватила руками голову.