Они слышат, как во двор въезжает автомобиль. Ребекка подходит к окну: это Кристер Эрикссон. Он выходит из машины и идет, сильно наклоняясь вперед, к двери. Ребекка стучит ему в окно, показывает пальцем вверх и делает рукой приглашающее движение. Через минуту он уже стоит у дверей ее кухни на втором этаже. Монс поднимается со стула.
— Простите, — смущается Кристер. — Я не знал, что вы… Нужно было позвонить сначала…
— Нет, нет… — успокаивает его Ребекка.
Она представляет Монса и Кристера друг другу. Веннгрен протягивает руку.
— Минуточку, — Кристер расстегивает «молнию» на куртке и смотрит себе за пазуху.
И в следующее мгновенье оттуда показывается курносая мордочка. Щенок! Должно быть, прикорнул в тепле и теперь еще сонно перебирает лапками.
— С твоего позволения… доброе утро!
С этими словами Кристер протягивает малыша Ребекке и смеется, глядя на ее восторженное лицо.
Щенок уже проснулся. Ребекка видит, что он еще слепой и такой маленький, что помещается на ее ладони.
— О боже! — шепчет она.
Он такой мягкий, теплый и беспомощный. Он него исходит специфический щенячий запах. Вера уже увивается у ног хозяйки.
— Ты пожелаешь мне доброго утра как-нибудь в другой раз, — обращается Ребекка к собаке. — Это Тинтин? — спрашивает она, в то время как Монс и Кристер продолжают трясти друг другу руки.
Веннгрен подтягивается и подбирает живот. Он искоса поглядывает на Кристера, хотя всячески старается не показывать своего любопытства.
— Немного рановато… — смущается Эрикссон, глядя на щенка, — но все прошло хорошо. Он твой, если захочешь.
— Ты шутишь! — Ребекка не скрывает своего восторга. — Как можно отказаться от щенка Тинтин!
— Мне рассказали, что с тобой приключилось, — продолжает Кристер, глядя ей в глаза.
Ему плевать, что рядом стоит ее любовник. Пусть все мужчины мира соберутся в этой комнате, он все равно будет смотреть ей в глаза.
И она не отводит взгляда.
— Но ты не можешь позволить себе собаку, — вмешивается Монс. — Ты ведь сама говорила мне, что понятия не имеешь, что делать с Верой. Ты так много работаешь! И потом, разве собаки смогут жить в моей стокгольмской квартире?
Он ласково, но уверенно кладет ей руку на плечо. Этот жест обращен к Кристеру и означает: «Она моя».
Потом Монс спрашивает гостя, не хочет ли тот вина. Кристер отвечает, что он за рулем, а Ребекка снова смотрит на щенка.
— А что стало с Кертту Крекула? — интересуется Эрикссон.
— На допросе она показала, что они с Туре всячески пытались помешать Яльмару на озере. Мы отпустили ее, — отвечает Ребекка, целуя щенка в нос. — У нас нет против нее никаких свидетельств, кроме показаний Яльмара, а этого недостаточно для обвинения.
Кристер задумывается. Он представляет себе Кертту, одиноко доживающую век в своем доме в поселке. Отныне с ней никого не будет рядом, кроме Исака.
— Обвинительный приговор был бы для нее спасением, — говорит он. — Она обрекает себя на куда более страшное наказание.
И поворачивается к выходу.
— Мне пора, — объявляет он. — Нельзя надолго отрывать его от матери и трех его братьев.
Потом останавливает взгляд на Ребекке.
— Тебе не обязательно принимать решение прямо сейчас, — говорит он. — Подумай хорошенько. Но это будет прекрасная собака.
— Ты думаешь, я этого сама не понимаю? — спрашивает она. — Я просто не знаю, что мне сейчас тебе сказать.
— Может, просто «спасибо»? — улыбается он.
— Спасибо, — повторяет она и протягивает ему щенка.
Их руки на мгновенье соприкасаются. Монс нетерпеливо прокашливается.
Кристер Эрикссон уносит щенка за пазухой. Спускаясь по лестнице, он крепко держится за перила, чтобы не упасть вместе с малышом. Потом садится в машину, кладет завернутого в куртку щенка рядом на пассажирское сиденье и поворачивает ключ зажигания.
Малыш уже спит. Кристер вспоминает руку Монса Веннгрена на плече Ребекки. Представляет себе, как они целуются сейчас там, наверху. «А ты ему нравишься, этому полицейскому», — говорит, должно быть, Монс.
По возвращении домой Кристер отдает щенка Тинтин, и та тщательно вылизывает его.
Он гладит собаку по голове. Сейчас она лежит на боку и кормит своих детей. Жалюзи опущены, и в комнате царит полумрак, хотя на улице еще не стемнело.
«А чего я, собственно говоря, ждал? — мысленно спрашивает себя Кристер. — Что она бросится мне на шею?»