Косима едва слышала журчащий певучий голос подруги. Она не осмеливалась посмотреть прямо перед собой через столик, где сидела одетая для поездки не куда-нибудь, а в Голливуд Марго.
— Так что ты решила, Кос? — настойчиво спросила Флафф. — Ты остаешься?
Прямой вопрос больно отозвался в ее израненном сердце. Косима покачала головой.
— Простите. Нет.
— Уверена, Косиме лучше знать, — пропела Марго. — Итак, может, мы примем отставку и приступим к ленчу? А то мне еще нужно кое-что упаковать.
— Если Кос действительно сделала свой выбор, тогда нам надо избрать другого президента. — Глаза Флафф ослепительно сверкали.
— Ради чего? Зачем? Ты прекрасно знаешь, что это наше последнее собрание. Теперь рекламой Перри занимается его киностудия. А этот фиктивный совет директоров сыграл свою роль достаточно хорошо, чтобы подогреть интерес публики. Но теперь он ни к чему. Когда мы с Перри уедем…
В глазах Флафф появилась тревога. Она удивленно взглянула на Косиму.
— Но я думала, он… Разве Перри больше не пытался встретиться с тобой, Кос?
Перед глазами Косимы возник образ Перри, его взгляд, выражающий невыносимую душевную боль. От этого воспоминания девушка просто онемела. В те минуты он был похож на приговоренного к смерти преступника, выслушивая условия Марго, выполнение которых сулило им освобождение от ее угроз.
— Мне дважды думать не надо, — говорил он. — Ты выйдешь за меня, Косима? Марго, конечно, сделает так, как ей вздумается.
— Но Гаас сможет уволить тебя еще до того, как ты снимешься в фильме! Перри, своими кознями Марго заставит публику поверить во всевозможные выдумки, а это будет означать конец твоей карьеры.
— Также это будет означать и то, что я женюсь на девушке, которую люблю.
Даже Марго Амброс, находящаяся так близко и наблюдавшая за ними, не смогла бы уловить то сильное желание, какое испытывала тогда Косима, — желание броситься в объятия Перри и забыть об одиночестве и неприятностях. Но она понимала, что за ее желание Перри придется заплатить дорогой ценой. Он любит ее, да. Но мужчинам нужно больше, чем любовь. Особенно таким мужчинам, как Перри, с амбициями, энергичностью и бешеной работоспособностью. Как бы он жил, если бы его лишили возможности начать новую карьеру, ради которой он готов забыть о медицине? Как скоро он стал бы презирать, потом возненавидел бы девушку, ответственную за это? И что бы с ним тогда стало?
— Прости, Перри, — чопорно произнесла Косима. — Я не хочу выходить за тебя замуж.
— Но Флафф сказала…
— Знаю. Будто видела, как я плакала. Это были ужасные две недели, Перри. Вся моя жизнь трещала по швам. Да, думаю, Флафф догадалась, что я плакала из-за тебя. Понимаешь, мне необходимо было влюбиться хоть в кого-то. Я хотела, чтобы все, что угодно, помогло мне забыть Дейла.
Жестокая возмутительная ложь, казалось, сильно удивила его.
— Но… сегодня…
— Сегодня, Перри? Вероятно, ты сделал ошибочные выводы, потому что сегодня я была тебе очень благодарна. Потому что ты помогал Дейлу.
Косима была вынуждена отказаться от воспоминаний, отказаться быстро и хладнокровно. Ведь она находилась в публичном месте, и взгляды множества людей были устремлены на нее. Ей пришлось потрудиться, чтобы справиться с собой. Перед глазами Косимы вновь возникла ждущая ответа Флафф.
— Перри купил еще один билет в Калифорнию, Косима. Он подумал, что ты поедешь с ним. Если любишь его, дурочка, поезжай.
— Н-но я его не люблю, — взболтнула Косима. И чудовищность этих слов поразила ее. Девушка пыталась произнести эти слова как можно равнодушнее. Но вместо этого раздался звук, похожий на всхлипывание. А за столиком напротив послышался короткий смех Марго.
Уже потом Косима осознала, что, если бы не эта злорадная насмешка, все события развивались бы с точностью до наоборот. Но, засмеявшись, Марго совершила большую ошибку. Флафф пронзила ее колючим взглядом, словно львица, защищающая своих детенышей.
— Что тут смешного, Амброс? Если бы Косима и отвергла Перри, то, по крайней мере, она поступила бы благородно. Она никогда бы не оставила человека, истекающего кровью, перед публикой, как поступила ты с тем кинокритиком в прошлом году.
— Маленькая сварливая бабенка, — промурлыкала Марго.
— Может быть. Но я никогда не позволяла себе такие штучки, какие провернула ты. Тот олух был пациентом моего Гленна. Вот откуда я знаю, что именно ты пристрастила его к алкоголю, а он искренне верил в твою заботу о нем. Причем ты манипулировала им до тех пор, пока тебе это было нужно. А потом он стал бесполезен, и первый громкий звук, который он услышал, был звук хлопнувшейся двери. Должно быть, ему пришлось очень туго, чтобы подумать о будущем. Некоторые мужчины просто рождены глупцами.