Губернатор перестал барабанить пальцами по подлокотнику своего кресла и поднял голову.
– Он погиб, мастер Ролф, – проговорил он. – Других вариантов нет. Колония потеряла смелого человека, вы – друга. Мы скорбим вместе с вами, сэр.
– Мы тоже пытались разыскать его, Джек, – перебил губернатора Уэст. – Мы не сидели сложа руки, хотя почти все здесь уверены, что той ночью индейцы, у которых, как мы все знаем, был на него зуб, убили его и его слугу, бросили их тела в реку, а сами скрылись, так что нам их не поймать. Но мы вопреки всему надеялись, что, когда твоя поисковая партия возвратится, он будет среди вас.
– Что же до этой нашей последней пропажи, – продолжил губернатор, – то не прошло и часа с момента ее обнаружения нынче утром, как были высланы поисковые партии, да что там говорить, если б я только разрешил, в лес отправился бы весь город. Те, кто ушли на поиски, еще не вернулись, и нас это серьезно беспокоит, однако мы не отчаиваемся. Эти следы читаются легко, к тому же индейцы настроены дружественно. Некоторые из них провели ночь в Джеймстауне и утром вызвались пойти вместе с поисковыми партиями в качестве проводников. Можно не сомневаться, что этот камень скоро будет снят с наших душ.
– Да услышит вас Бог! – со стоном произнес Ролф. – Я только выпью кубок вина, сэр, а потом отправлюсь на новые поиски.
Он приблизился к столу.
– Вы вконец измотаны вашими бесплодными розысками, сэр, – с сочувствием в голосе сказал губернатор. – Даю вам слово чести: все, что только можно сделать, уже делается. Подождите по крайней мере до утра, и, возможно, оно принесет нам благие вести.
Но Ролф только покачал головой.
– Я пойду сейчас. Иначе как я буду глядеть в глаза моему другу, когда… Боже святый!
Губернатор вскочил со своего места, казначей колонии с шумом втянул в себя воздух, смуглое лицо Уэста покрылось пепельной бледностью. Я подошел к столу и всем телом оперся на него, ибо в ушах у меня шумело штормовое море, а в глазах плясали горящие в комнате огни.
– Кто ты, человек или дух? – вскричал Ролф, выговаривая слова побелевшими губами. – Ты Рэйф Перси?
– Да, я Перси, – вымолвил я. – Я не очень-то понимаю, на какие новые поиски ты хочешь отправиться, Джон Ролф, но нынче тебе нельзя идти в лес. И все те люди в поисковых партиях, которые ушли утром с проводниками-индейцами… думаю, вы больше никогда их не увидите.
Сделав над собой усилие, я выпрямился и, стоя прямо, рассказал им свои вести спокойно и обстоятельно, дабы не оставить места сомнению как в их правдивости, так и в здравомыслии того, кто их принес. Они слушали меня так же, как страж у ворот, который услышал весть первым, то есть с трясущимися руками и судорожно дыша, ибо речь шла об уничтожении всех белых поселенцев в Виргинии.
Когда я рассказал все, и они стояли передо мною, побледневшие и потрясенные, думая о том, что сказать и что сделать, я хотел было задать вопрос, но прежде чем я успел его сформулировать, рев моря в моих ушах сделался так громок, что заглушил все иные звуки, а свет факелов слился в единое огненное колесо. А спустя мгновение наступила тишина, и огни сменились кромешной тьмою.
Глава XXXVI, в которой я узнаю дурные вести
Когда я пробудился ото сна или ступора, в который я, должно быть, погрузился после обморока, то обнаружил, что лежу на кровати в незнакомой комнате, залитой солнечным светом. Я был один. Несколько мгновений я лежал неподвижно, глядя на голубое небо за окном и гадая, где я нахожусь и как сюда попал. С улицы послышалась барабанная дробь, лай собак и мужской голос, отрывисто отдающий приказ. Эти звуки тотчас же заставили меня вспомнить все, я вскочил с постели и быстро подошел к окну. Голос все еще отдавал команды.
Это был Уэст – он стоял под моим окном, показывая шпагой то в сторону форта, то в сторону палисада и отдавая распоряжения вооруженным мужчинам, которые стояли вокруг него. На улице было много народу. Бледные испуганные женщины спешили в форт, неся в руках домашний скарб, рядом с ними бежали дети, тоже неся домашнюю утварь и стараясь держаться поближе к юбкам своих матерей; мужчины направлялись кто к форту, кто к воротам палисада, большинство из них были мрачны и шли молча, но некоторые громко переговаривались. Не все лица в толпе принадлежали жителям Джеймстауна: здесь были Кингсмелл с женою, живущие не на полуострове, а на материке, и Джон Эллисон из Арчерз Хоупа, и итальянцы Винченцо и Бернардо со стекольной мануфактуры. Стало быть, людей с ближайших плантаций успели предупредить, и они смогли укрыться в городе. Мимо прошел негр, но в это утро, впервые за много дней, ни один индеец не щеголял на улицах поселения бледнолицых в так хорошо знакомых нам раскраске и перьях.