– Итальянский доктор, – проговорил мастер Пори.
Тон, которым он произнес эти слова, показался мне странным. Я взглянул на него, но по его толстому лицу и лукавым глазкам было невозможно что-либо прочесть.
– Итальянский доктор, – повторил он. – Если б на месте капитана Перси был мой друг, я бы посоветовал ему остерегаться итальянского доктора.
– Этот ваш друг наверняка был бы благодарен вам за предупреждение, – отвечал я.
Мы прошли еще немного.
– И еще я предупредил бы этого моего чисто гипотетического друга, что вчера вечером итальянец и его хозяин о чем-то совещались.
– Вчера вечером?
– Да, вчера вечером. Я зашел к милорду, чтобы выпить вина, и таким образом прервал их конфиденциальную беседу. Во хмелю его милость был довольно болтлив, и кое о чем мне намекнул… – Тут мастер Пори по своему обыкновению разразился беззвучным смехом. – Не знаю, зачем я вам все это говорю, капитан Перси. Ведь вы и сами знаете, я на другой стороне, причем полностью и бесповоротно. Ну да ничего, сейчас я просто рассказываю вам то, что рассказал бы, будь я на вашей стороне. Надеюсь, что в этом нет вреда и я не предаю интересы милорда Карнэла, то бишь мои собственные, а? Как вы думаете?
Я не ответил. Я знал, что он не имеет ни малейшего понятия о чести, но зато в достатке наделен тем, что мастер Уильям Шекспир назвал «молоком сердечных чувств»77.
– Его милость начинает беспокоиться, – продолжил он, помолчав. – Корабль, прибывший вчера, привез последние придворные новости. Все идет точно по пословице: с глаз долой, из сердца вон. А Бэкингем времени зря не теряет, знай кует железо, пока горячо. Говорят, он пользуется португальской водой, чтобы улучшить цвет лица, спит в маске, пропитанной особыми снадобьями, как это делали Валуа78, и от всего этого стал еще красивее, чем был. По три раза в неделю он меняет фасон своего платья, что пришлось очень по душе Его Величеству. Более того, если прежде принц Уэльский79 его терпеть не мог, то теперь Бэкингем стал его задушевным другом. Поэтому неудивительно, что милорд Карнэл хотел бы побыстрее возвратиться в Уайтхолл80.
– Так пусть едет, – сказал я. – Корабль, что привез его, все еще здесь.
– Да, его корабль все еще здесь, – согласился мастер Пори. – Пройдет еще несколько недель, и к нам вновь прибудет «Счастливое возвращение» и привезет распоряжения Компании. Скажите, капитан Перси, у вас есть какие-либо сомнения относительно их содержания?
– Никаких.
– Тогда его милости нужно просто запастись терпением и дождаться прибытия «Счастливого возвращения». Наверняка он так и поступит.
– Наверняка, – ответил я.
К этому времени мы уже подошли к двери дома мастера Пори.
– Желаю вам удачи в переговорах с паспахегами! – сказал он, громко зевнув. – А я пойду спать. Кстати, вам когда-нибудь снятся сны, капитан Перси? Мне нет – у меня слишком чистая совесть. Но если бы мне снились сны, то нынче это непременно был бы сон про итальянского доктора.
Его пунцовая физиономия и блестящие глазки исчезли за дверью. Я быстро зашагал дальше, к дому пастора. Свет утра был еще слаб, и дом с садом окутывала пелена тумана. Внутри все спали. По мокрым серым тропинкам я добрался до конюшни и разбудил Дикона.
– Быстро оседлай мне Черного Ламораля, – приказал я ему. – Среди паспахегов началось волнение, и мы с мастером Ролфом едем, чтобы уладить дело.
– А я с вами? – спросил он.
Я покачал головой:
– У нас уже есть двенадцать человек. Больше не надо.
Он занялся конем, а я вошел в дом. В прихожей негритянка Анджела посыпала пол свежесрезанным тростником, и я спросил ее, проснулась ли уже ее хозяйка.
На своей смеси английского с испанским она тихо ответила, что нет. Я прошел в свою комнату и вооружился, потом взбежал по лестнице на второй этаж, где в удобных покоях, среди роскоши, которую так презирала его душа, обитал мастер Джереми Спэрроу. Однако в спальне его не оказалось. У основания лестницы меня уже поджидала тетушка Аллен.
– Пастор ушел час назад, сэр, – объявила она. – В Арчерз-Хоуп кто-то помирает от лихорадки, вот и прислали лодку за его преподобием. До обеда ему не воротиться.
Я торопливо прошел мимо нее и вбежал в конюшню. Черный Ламораль был уже оседлан. Дикон подержал мне стремя.
– Удачи вам, сэр! Покажите этому сброду! Жаль, что я не еду с вами.