– А вот что, – ответил я и, несмотря на сопротивление, привязал его вторым ремешком к молодому клену, под которым мы боролись. После этого я сначала вытащил его шпагу из усыпанных драгоценными камнями ножен, положил ее на землю около его ног, а затем разрезал ремень, стягивавший его руки, оставив только тот, которым он был привязан к дереву.
– Я не сэр Томас Дэйл, – сказал я, – а потому не стану запихивать вам в рот кляп и оставлять вас привязанным к дереву на веки вечные, чтобы вы созерцали могилу, которую собирались вырыть для меня. Два леса с привидениями на одно графство – это уже чересчур. Вероятно вы, милорд, уже заметили, что до узла ваших пут вы можете легко дотянуться руками, которые я вам только что освободил. Это особый узел; завязывать его меня научил один индеец. Если вы начнете распутывать его сейчас же, не теряя времени зря, то развяжете еще до вечера, а чтобы вы не сочли, что это гордиев узел, и не вздумали его разрубить, я положил вашу шпагу так, что взять ее вы сможете лишь после того, как достаточно для этого потрудитесь. Ваш приятель может нам пригодиться, так что мы забираем его с собой в лес с привидениями. Засим, милорд, я имею честь пожелать вам всего наилучшего.
Я низко ему поклонился, вскочил в седло и наконец-то повернулся спиной к его ненавидящим глазам и ощерившемуся рту. Спэрроу, по-прежнему держа свою добычу перекинутой через седельную луку, повернул вместе со мною. Через минуту мы уже въехали на поляну, по которой недавно шел итальянец. Проехав еще немного, я повернулся в седле и посмотрел назад. Золотистая ложбинка исчезла, лес снова стал ровен и безмятежен. Казалось, он вновь принадлежит своим пугливым обитателям, а людская суета больше не нарушает его покой. Все в нем было недвижно, и только с ветвей тихо и плавно падали мертвые листья. Правда, из-за купы сумаха, пламенеющей словно факел в серо-голубой дымке, извергался беспрерывный поток слов. К счастью, их уже нельзя было разобрать, но я знал, что королевский любимчик ругательски ругает и итальянца, и губернатора, и «Санта-Тересу», и «Счастливое возвращение», и преподобного Спэрроу, и здешний лес, и рощу с привидениями, и свою шпагу, и хитрый индейский узел, и конечно же меня самого.
И должен признаться, что эта брань звучала для меня как сладчайшая музыка.
Глава XV, в которой мы находим лес с привидениями
На опушке леса, где, если верить молве, водились привидения, мы спешились и привязали лошадей к соснам. Итальянца, связанного и с кляпом во рту, мы оставили лежать поперек седла гнедой кобылы. Затем, ступая бесшумно, как индейцы, вошли в лес.
Едва мы в нем очутились, как солнце словно бы померкло. Могучие исполинские сосны росли здесь так часто, что далеко в вышине их кроны смыкались, образуя непроницаемый для солнечного света свод, тяжелый, сумрачный и давящий, точно грозовая туча. Внизу лес походил на пещеру. Тут не было ни молодых деревьев, ни кустов, ни вьющихся лиан, ни цветов, ни одной яркой краски – только бесконечные сосновые стволы и земля, выстланная скользкой, красновато-коричневой хвоей.
Тихо пробираясь в полумраке, мы долго не слышали ничего, кроме нашего собственного дыхания и стука наших сердец. Но достигнув медленно текущего ручья, такого же оцепенелого, как и лес, по которому он струился, и пройдя некоторое время вдоль его сонных излучин, мы наконец услыхали человеческий голос и различили вдалеке неясные фигуры, сидящие над черной водой. Мы крались, скользя от дерева к дереву, осторожно и беззвучно, потому что в этой угрюмой тишине малейший шорох прозвучал бы как пистолетный выстрел.
Вскоре мы остановились и, прячась за гигантским стволом, начали украдкой наблюдать за похитителями и похищенными, ожидавшими на берегу ручья лодки с «Санта-Тересы». Леди, которую мы искали, лежала на темной земле под сосной, словно упавший цветок. Она не шевелилась, глаза ее были закрыты. В головах у нее сидела негритянка, и ее платье и тюрбан смутно белели в полумраке. Под соседним деревом сидел Дикон со связанными за спиной руками, а вокруг него – четверо французских слуг милорда Карнэла. Именно голос Дикона мы слышали несколько минут назад. Он все еще говорил, и теперь мы уже могли разобрать о чем.
– И тогда сэр Томас Дэйл приковал его к дереву – как раз к тому самому, под которым сидишь ты, Джек. – Бедняга Жак мигом пересел. – Приковал он его, стало быть, к этому дереву: одной цепью за шею, другой за туловище, а третьей за лодыжки. А язык ему велел проткнуть толстым шилом. – Тут слушатели взвыли от страха. – Потом здесь же, у него на глазах, выкопали могилу, притом, заметьте, неглубокую, и безо всякого гроба, в одном только саване, положили в нее человека, которого он убил. А потом эту могилу зарыли. Ты, братец, сейчас сидишь прямо на ней!