«Разумеется, нет. Нет нужды говорить мне это».
«Оставь это. Ты никогда не умел врать».
«Зачем мне обманывать старую леди? Я не буду упоминать об этом, вот и все».
«Просто беспокоюсь за твой длинный язык».
«Захлопни варежку».
Вскоре, обычная атмосфера между двумя друзьями восстановилась. Сяо-Лю посмотрел на часы и дернул друга: «Поторапливайся, и пойдем ко мне. Старая леди рано встала, чтобы приготовить коужоу*. Видишь, вот почему она не могла дождаться ужина и хотела, чтоб ты пришел на обед».
«Хотя я никогда раньше не обедал с вами на Новый Год…» - пробормотал Цинь Цзин. Шэнь Ляншэн остался у него на ночь один раз, всего один раз, но их должны были застукать. Его щеки вспыхнули багрянцем от запоздалого смущения.
«Иисусе, можешь ты надеть что-нибудь с воротником повыше?» - Сяо-Лю не мог не пожурить его, заметив следы на шее мужчины.
Залитый румянцем, Цинь Цзин продолжил поиски одежды возле гардероба. Поймав свое отражение в зеркале, он не мог не вспомнить безрассудства, происходящие перед ним прошлой ночью. Он быстро отвел взгляд, желая притащить Шэнь Ляншэна назад, чтобы выплеснуть на него свое смущение, укусив раз или два.
После того, как он переоделся, они вдвоем вышли. Сяо-Лю стоял позади друга, пока тот закрывал ворота.
«Скажи, - внезапно заговорил Сяо-Лю. - Он ведь не обижал тебя, нет?»
«Ха-а? - Цинь Цзин кое-как вернул свое самообладание, защелкнув замок. Его голос перешел на обычный игривый тон. - Что ты имеешь в виду? Это я здесь задира».
«Ты? - Сяо-Лю закатил глаза. Было очевидно, что молодой господин вовсе не был доброй душой, так что он все же напомнил. - Если он причинит тебе боль…»
«Ты забросаешь кирпичами его окно», - закончил Цинь Цзин предложение за него, и оба улыбнулись. Они вернулись в свое детство, когда Сяо-Лю всегда вступался за другого мальчика, если какой-нибудь тупой засранец задирал его, несмотря на то, что Сяо-Лю был младше на несколько месяцев. Младший
мальчик швырял старые кирпичи в стекло или бумагу в окне обидчика. Несколько раз они были пойманы, и миссис Лю с метлой гонялась за ними по двору.
Они вместе попадали в неприятности, вместе получали наказание, и практически выросли, едя с одной чашки - что бы ни случилось, они не позволят такому братству закончиться.
Вскоре наступило воскресенье. Цинь Цзин проспал до восьми часов и читал книгу, когда кто-то постучал в ворота. Он еле-еле вспомнил, что Шэнь Ляншэн обещал прийти в воскресенье. Он положил книгу и пошел запустить его.
«Ну, ты, и…» - сказал он, отворяя ворота.
Цинь Цзин собирался сказать «Ты, и правда, рано», но замер, когда увидел посетителя снаружи. Ему понадобилась пара секунд, чтобы снова обрести дар речи: «Мисс Фан».
«Прошу прощения, мистер Цинь, что я так внезапно», - это была Фан Хуа. Она была одета точно для новогоднего сезона: короткое пальто, цвета зеленого бамбука, с желтым вязаным шарфом, с двумя свисающими косичками, заставляющими думать о молодости и весне.
«Да, ничего, - Цинь Цзин развернулся, чтобы впустить ее. - Просто, знаете, удивлен видеть Вас здесь. Дело в том, в общем, мой дом в непрезентабельном виде сейчас. Не могли бы Вы подождать минутку, пока я приберусь?»
«Нет, в этом нет необходимости, - Фан Хуа посмеялась над смущенностью мужчины и легко добавила. - Я только надеюсь, что не потревожила Вас».
«Конечно, нет. С Новым Годом, мисс Фан», - также усмехнулся Цинь Цзин, ведя себя, будто это был просто визит коллеги с новогодними поздравлениями, скрывая, что обеспокоен ее желанием войти в дом.
Двое зашли в дом, и Цинь Цзин показал ей, где сесть, прежде чем поставить кипятиться воду для чая. Пока он был на кухне, Фан Хуа начала изучать комнату со своего места за столом, пытаясь успокоить нервы. Она лишь выглядела спокойной, но у нее в животе порхали бабочки. Девушка потратила достаточно много времени, подбадривая себя дома, прежде чем сделать этот новогодний визит.
«Осторожно, горячо», - вернулся Цинь Цзин, неся чайник и два чистых стакана. Он положил в ее стакан чайные листья и наполнил его, перед тем как сесть напротив.
«Спасибо», - тихо сказала Фан Хуа. Она свободно обхватила руками стакан, в то время как биение ее сердца снова ускорилось. Он дал ей немного горячего чая, а ей казалось, что сердце выпускает пара не меньше, чем эта жидкость.
«Простите, я не готовился к праздникам, так что у меня ничего нет для Вас».
«Все в порядке».
«Как прошел Ваш Новый Год?»
«Хорошо».
«А Ваш, мистер Цинь?»
«Мой - не так уж плохо».
После короткой беседы разговор сошел на нет. Одному было неловко, пока другой пытался найти тему. Затем оба одновременно начали: «Вы…»
«Вы первый», - легко рассмеялась Фан Хуа.
«Вы хорошо выглядите», - также засмеялся Цинь Цзин, выбрав что-то, что порадовало бы леди, но не было бы не к месту.
«Как и Вы, - несмотря на волнение, она постаралась выглядеть зрело и с улыбкой вернула комплимент. - Кажется, Вы немного набрали вес за праздники».
«О-о, правда? - Цинь Цзин ущипнул себя за щеку. - Просто на днях мне сказали, что я не полнею, как бы много не ел».
Фан Хуа лишь смотрела на него с улыбкой: взгляд более или менее правдиво передавал ее чувства. Цинь Цзин встретил его, но небрежно продолжил: «Как Ваши родители?»
«У них все хорошо. У моего брата и невестки тоже, - дразнила его Фан Хуа, откинув голову. - Мой младший брат также хорошо поживает. Хотите узнать еще что-нибудь?»
Смеющийся Цинь Цзин мотал головой, собираясь с мыслями: он не мог позволить этому продолжаться. Он должен был все прояснить рано или поздно, и лучше рано, чем поздно.
«О, точно, - Фан Хуа притворилась, что забыла об этом, доставая несколько контейнеров из холщовой сумки. - Я знала, что Вы…»
Она замешкалась, набираясь смелости, чтобы закончить:
«… что Вы живете один, поэтому принесла кое-что, приготовленное мною. Я надеюсь, Вам понравится».
Она знала: его родители скончались, и волновалась, что у него не было надлежащего новогоднего ужина. Гадая о его предпочтениях, она приготовила несколько блюд и принесла с собой. Они не были дорогими, но искренние чувства, скрывающиеся за ними, Цинь Цзин принять не мог.
Он не осмелился принять, но и не отверг ее сразу же. Даже открыл один и понюхал, с энтузиазмом похвалив: «Вы будете отличной женой. Я завидую тому, кто станет Вашим мужем. В то время как мне приходится держать мою нареченную за пределами кухни, чтобы она ее не спалила».
Фан Хуа ждала чего-то подобного: женщины наиболее проницательны, когда дело доходит до объекта их обожания. Она чувствовала, что Цинь Цзин встретил недавно кого-то особенного, но она бы не успокоилась, пока не получила определенный ответ, словно решая одно из математических уравнений.
Стакан в ее руках постепенно остывал, пока она смотрела на его края. Чай был уже холодным, когда она снова заговорила: «Даже так, вы все еще переживаете за нее, правда?»
Цинь Цзин только что косвенно отверг ее, и сейчас мог лишь закончить работу: «Да, очень».
Воцарилась тишина, пока Фан Хуа пыталась сдержать слезы. Она говорила себе, что не должна плакать - не во время Нового Года.
«Становится поздно, мистер Цинь. Моя семья ждет, что я присоединюсь к ним за обедом, - справившись с эмоциями, она встала и попрощалась. - Можете оставить еду и не волнуйтесь о контейнерах. Это может подождать, пока мы не вернемся к работе».
«Тогда я Вас провожу».
«Нет, все в порядке».
«Я настаиваю».
«Не стоит».
«… все же я настаиваю».
Готовая расплакаться, Фан Хуа слишком боялась отказываться снова. Двое молча шли до выхода из хутуна. Цинь Цзин хотел спросить ее, как она пришла, размышляя, следует ли позвать рикшу или проводить ее до трамвайной остановки. Однако Фан Хуа заговорила первой:
«Цинь Цзин…» - позвала она тихо.
«Да?» - он был тем, кто отказал ей, но, тем не менее, ему было немного грустно. Это, вероятно, был первый раз, и возможно последний, когда она не обратилась к нему «мистер Цинь».