Но Цинь Цзин не мог. Его разум увяз, и он не отвечал некоторое время. Он не знал о деловой стороне вопроса, и мужчина никогда не говорил о том, что рано или поздно покинет страну. Он знал только о внутренних конфликтах между членами семьи. И что? Цинь Цзин сидел там, размышляя, но не находил ответа.
«Есть что-то, чего я хочу, Цинь Цзин, - раскрыл карты Шэнь Ляншэн, слишком долго наблюдая тупое выражение на лице мужчины, придя к выводу, что безнадежно ждать, пока он сам найдет ответ. - Буду честен с тобой. Я не желаю лезть в политику, но ради бизнеса должен буду работать с японцами. Если можешь принять это - хорошо. Если - нет, тогда просто остановимся на этом».
Цинь Цзин только кивнул в подтверждение. Шэнь Ляншэн не сказал ему подумать об этом, или взять пару дней на размышления, если нужно. Мужчина потянулся к сигарете на кофейном столике и снова сел на диван, закурив.
Слуги поняли, что что-то происходит, и оставили их одних. Не было и звука в просторной, пустой комнате. Единственной живой вещью, был дым, тихо парящий, а затем растворяющийся в воздухе.
Шэнь Ляншэн докурил сигарету и взял еще одну. Цинь Цзин последовал его примеру и зажег сигарету в своих губах. Цинь Цзин не был курильщиком, но временами после секса он присоединялся к веселью, когда Шэнь Ляншэн сидел у изголовья кровати и курил. Он приползал в объятия мужчины и, найдя удобное место, втягивал дым изо рта мужчины в свой собственный, прежде чем выпустить его. И даже игриво спрашивал: «Курить вредно. Как ты собираешься отблагодарить меня за помощь?»
Хотя Цинь Цзин зажег сигарету, он сделал только одну затяжку, пока прикуривал, и оставил ее догорать саму по себе. После, он заговорил, но не по делу:
«Постарайся больше не курить так много».
Когда Шэнь Ляншэн не ответил, он смял окурок и продолжил, поднявшись: «Тогда, давай просто остановимся на этом».
Шэнь Ляншэн кивнул и тоже встал. Он слышал, как Цинь Цзин говорит: «Я найду время…» и, зная, что это об апартаментах, оборвал учителя: «Все в порядке».
«Я найду время вернуть тебе договор, - закончил Цинь Цзин предложение, глядя на него. - Дай мне знать, если потребуются какие-либо еще процедуры для передачи».
«Ладно». По правде говоря, Шэнь Ляншэн знал, что учитель не примет собственность, поэтому не тратил слов. Используемый им тон предназначался для деловых переговоров: условия были согласованы, и настало время уходить.
Цинь Цзин также молчал. Он кивнул, не говоря прощальных слов, и вышел за дверь.
Дверь гостиной была широко распахнута, ведя в ослепительную белизну снаружи. Шагнув в направлении ослепляющего солнечного света, Цинь Цзин внезапно подумал о сказанном Шэнь Ляншэном той ночью: не нужно отплачивать за услугу. Теперь он понял: Шэнь Ляншэн вероятно знал, что этот день придет, и этими словами заранее прощался с ним. Так они ничем друг другу не были обязаны.
И больше их ничто не связывало.
Шэнь Ляншэн стоял позади уходящего мужчины, и его лицо не выражало эмоций, не говоря уже о грусти или тоске. Можно сказать, это лицо было таким суровым, словно неживое.
Он и в самом деле знал, что этот день придет. Цинь Цзин бы никогда не принял его работу с японцами. Однако это была не та ситуация, из которой нельзя найти выход. Слова нашлись легко, но то, как они были произнесены - вот, что было важно. Цинь Цзин не очень хорошо понимал, как устроен бизнес,
и было легко заставить его думать, что Шэнь Ляншэн не намеревался сотрудничать, но был вынужден. Солгав, ему просто нужно было действовать и говорить с умом, чтобы в конечном итоге заполучить мужчину назад.
Шэнь Ляншэн прекрасно знал себя. Эгоистичный, с каменным сердцем, материалистичный - ни одно из обвинений не было ложным, но, честно говоря, ему было плевать. Он признавал, что заботился о Цинь Цзине, но делал это с расчетом. Даже помощь семье его крестной была подготовкой к будущему.
Однако Шэнь Ляншэн понял, что его планы изменились за четыре часа, которые он провел с мужчиной.
Стоя с ним в темном погребе, слушая далекие взрывы, он заметил выражение лица мужчины и вспомнил один весенний день, когда они отправились любоваться цветами у озера. Тогда мужчина говорил ему что-то, что он полностью забыл в силу отсутствия интереса. Все, что он помнил - выражение на его лице.
Мир и любовь тогда, и мучительная боль, причиняемая бесконечными взрывами сейчас.
Шэнь Ляншэн был не способен чувствовать ни такой любви, ни такой боли, но тогда он, наконец, осознал, что в этот раз ему не удастся провести мужчину. Если его чувства к этому человеку хоть немного искренни, он не обманет его сейчас. Он должен дать ему хотя бы это.
И это не было сложно. Всего пять слов:
Легко найти - легко и потерять.
Примечания
Сигэкава Хидэкадзу - полковник японской армии, размещенной в Тяньцзине, ответственной за шпионаж. Он был приговорен к смертной казни судом в Пекине в 1947 году, но был отпущен после переговоров Республики и Японии о его освобождении, наряду с другими военными преступниками.
========== Глава 19 ==========
Следующий день был понедельником. Как обычно Шэнь Ляншэн отправился в офис, а затем на ужин с Кобаякавой. Когда он вернулся домой в десять, слуга сказал ему, что мистер Цинь кое-что занес днем. Шэнь Ляншэн уже знал, что мужчина придет, пока его нет, так что только кивнул в подтверждение.
Слуги боялись, что принесенное мистером Цинь затеряется, и оставили это на кофейном столике в гостиной. Шэнь Ляншэн прошел и обнаружил не только договор об имуществе, но и футляр для очков. Последний в некоторой степени удивил его, так как он уже и позабыл, что подарил Цинь Цзину эти очки.
Что ж, так уж все обернулось, и не было смысла зацикливаться на мелочах. Недолго думая, Шэнь Ляншэн убрал и контракт, и футляр в редко используемый им ящик в кабинете. Что до передачи права собственности - это
даже не приходило ему в голову. Сердце сделано из мягкой уязвимости, и неважно, каким он мог казаться внешне, его сердцу было суждено болеть какое-то время. Шэнь Ляншэн ни о чем не сожалел, но он не желал говорить о Цинь Цзине, или чтобы что-то о нем напоминало: с глаз долой - из сердца вон.
Слуги не знали всей истории и думали лишь, что у хозяина с мистером Цинь произошла ссора. И, по всей видимости, немалая, поэтому они оставались осторожными в последующие дни, боясь разозлить Шэнь Ляншэна.
Однако, спустя несколько дней, они так и не столкнулись с гневом Шэнь Ляншэна. Он выглядел таким же, как прежде, и хотя лицо его весь день было суровым, обслуживать его не составляло труда. Поэтому, все они расслабились и вернулись к своей обычной рутине.
Месяц прошел без больших драм. В середине сентября Шэнь Ляншэн получил письмо от Дженни Ван из Штатов. Между прочим, она уже отправляла телеграмму вскоре после инцидента у моста Марко Поло, но, вероятно, сочла, что этого недостаточно, и написала это письмо, дабы сказать все, что хотела.
Письмо было не коротким и занимало несколько страниц, но основное послание не ушло далеко от этого: она не может вернуться прямо сейчас из-за ситуации в стране и все, что ей остается - это переживать. К счастью, с ее семьей все было хорошо, но она никак не могла связаться с одним другом из Пекина и сходила с ума от беспокойства. Также она интересовалась, все ли хорошо у Шэнь Ляншэна и Цинь Цзина. Девушка хотела, чтобы они прислали ей телеграмму, если что-нибудь случится.
Шэнь Ляншэн действительно видел ее переживания и думал, что отправка телеграммы ничем не поможет. Подозревая, что тусклые кляксы на листах остались от ее слез, он написал несколько слов утешения и сказал, что у него все хорошо. Потом, после паузы, продолжил:
«Цинь Цзин тоже в порядке. Он хочет, чтобы я спросил, как у тебя дела, и говорит тебе поберечь себя и не волноваться о нас слишком сильно».
Правда заключалась в том, что Шэнь Ляншэн понятия не имел, в порядке Цинь Цзин или нет. Просто не было нужды объяснять Дженни, что они больше не контактировали. Однако не было и нужды ему писать эту невинную ложь.