Цинь Цзин держал продажу дома в секрете от Сяо-Лю. Только в раннем марте, когда продажа была урегулирована, и он больше не мог тянуть время, учитель рассказал другу. Он не осмелился сказать, что это было для того, чтобы отплатить Шэнь Ляншэну, а сам он уедет в Шаньбэй. В итоге, он наврал, будто просто собирается преподавать в другом месте.
«О чем это ты говоришь?! - Сяо-Лю был поражен. - Что не так с тем, чтобы учить здесь, дома? Работа везде одинаковая».
Цинь Цзин не ответил. Он напустил на себя пассивный вид и выражение лица, которое говорило: «Что бы ты ни сказал. Я уже все решил».
«Хорошо, даже так… - Сяо-Лю стучал по столу, так словно стучал по голове Цинь Цзина, чтобы посмотреть, что же происходит в этих его мозгах. - Даже если ты уезжаешь, ты не должен продавать дом! Как ты можешь просто продать дом, который оставили тебе родители? И вдобавок, разве ты не собираешься возвращаться? Где ты тогда будешь жить?»
«С тобой и твоей женой, конечно же», - ответил Цинь Цзин, противно посмеиваясь.
«Черта с два!» - сердито выругался Сяо-Лю. Затем, когда первоначальный гнев стих, колесики в его голове снова завращались. Цинь Цзин не был тем, кто действует так опрометчиво. Должна быть другая причина, чтобы друг продал дом. Потом он вспомнил произошедшее с ним, и ему все сразу стало ясно.
Имея подозрения, он был полон решимости докопаться до правды. Цинь Цзин ненадолго отвлек его ерундой, но видя, что друг собирается устроить ему взбучку, если он будет и дальше тянуть резину, признался: «Это, чтобы отплатить ему».
«… за меня?»
«Не только из-за тебя, - соврал Цинь Цзин, чтобы другу не было так плохо. - Я уже был должен ему кое-что, с того времени, когда мы были вместе. Я просто стараюсь вернуть столько, сколько смогу».
Естественно, Сяо-Лю не купился на это. Минуту назад он хотел побить друга, но в этот раз ударил самого себя по лицу. Он не мог извиниться: его «прости» ничего бы не исправило, так что он вложил всю силу в эту пощечину. Его щека сразу покраснела, демонстрируя пять кровавых отпечатков.
«Боже праведный! - Цинь Цзин схватил руку друга. Осознав, что не может больше валять дурака, он честно рассказал Сяо-Лю. - Когда я сказал другое место, я имел в виду Шаньбэй, понимаешь…. В любом случае, я планировал продать дом, даже если бы ты не угодил в беду. Просто поверь мне в этот раз, пожалуйста?»
Уже смеркалось, а свет не был включен. Сяо-Лю сидел с Цинь Цзином в темнеющей комнате некоторое время, а затем нарушил тишину хриплым голосом:
«Ты вернешься?»
«Да, - пообещал Цинь Цзин, кивнув. - Я вернусь назад, как только мы выиграем войну… А ты прекращай думать о деньгах, - продолжил он, пока его друг оставался безмолвным. - Для чего еще нужны друзья. К тому же, ты должен мне, а это лучше, чем то, что я должен ему, верно?.. Просто оставайся здесь и управляй своим чайным домом. Поспеши и найди себе жену, чтобы я мог поиграть со своими крестниками, когда вернусь, - Цинь Цзин потрепал друга по голове. - Крестница - тоже хорошо. Мальчишки слишком непослушны. Девочки - лучше».
Больше не в силах сдерживать слезы, Сяо-Лю всхлипывал, опустив голову, а по лицу его текли сопли. Цинь Цзин подумал, что лучше позволить другу поплакать сейчас, раз это все равно было неизбежно. Тогда, прощаться позже
будет легче, так что он сел рядом с плачущим мужчиной. В конце, он достал чистый носовой платок и успокоил друга, даже назвал его детским именем: «Не плачь, Сяо-Бао. Я вернусь».
По правде говоря, Цинь Цзин сам не знал, сможет ли вернуться, но не важно, где он жил или где умрет, было достаточно иметь воспоминания о доме в своем сердце.
Передав ключи новым владельцам, Цинь Цзин выбрал воскресное утро для визита в поместье Шэнь. Было десять часов, и Шэнь Ляншэн в этот раз был дома. Услышав доклад служанки, что мистер Цинь здесь, он направился в гостиную, чувствуя небольшую нервозность, так как еще не разобрался с мыслями.
Температура немного поднялась к середине марта. Цинь Цзин был в темно синем одеянии и очках в черной оправе. Он сверкнул улыбкой вошедшему Шэнь Ляншэну, и последний слегка растерялся: он неожиданно вспомнил, что в тот весенний день, когда они впервые встретились, на Цинь Цзине был тот же наряд.
Посреди толпы людей, он посмотрел вверх и улыбнулся ему, с тех пор прошло уже три года.
«Шэнь Ляншэн, - поприветствовал его Цинь Цзин с улыбкой. Без лишней суеты он передал деньги, полученные от продажи дома. Он был тем, кто отдавал, но все же, казалось, смутился. - Я даже не знаю, достаточно ли этого…. Ну, у меня больше нет, в любом случае. Тебе придется обойтись тем, что есть».
Слова Цинь Цзина звучали беззаботно, но Шэнь Ляншэн отнюдь не чувствовал себя так же. Мужчина нахмурился и немного строго ответил: «Забери эти деньги туда, откуда они пришли, и не заставляй меня повторять».
Цинь Цзин, кажется, не возражал и только снова улыбнулся, положив деньги на кофейный столик. Он видел, что Шэнь Ляншэн хотел заговорить, и прервал его: «Я пришел не только за этим, но также, чтобы попрощаться».
Шэнь Ляншэн застыл на месте и забыл все, что хотел сказать.
«Я собираюсь преподавать в другой части страны… - Цинь Цзин точно не намеревался говорить, где именно, поэтому тщательно подбирал слова, - и я, вероятно, не увижу тебя снова. Ты…»
«Цинь Цзин, я…» - только тогда Шэнь Ляншэн вернулся к реальности. Его рука схватила руку учителя. Ему хотелось сказать тысячу вещей, но он не знал, с чего начать. Все, что он мог, это крепко сжимать руку мужчины, в то время как лицо выражало крайнюю взволнованность.
«Я не уезжаю прямо сейчас, но скорее всего осенью, - Цинь Цзин не отбросил его руку, но накрыл ее своей второй. Он пожал руку Шэнь Ляншэна. - Я здесь просто, чтобы попрощаться заранее. Отныне береги себя».
Сила покинула руки Шэнь Ляншэна после пожатия, и он мог только смотреть, как мужчина убрал свои. С выражением лица, которое почти казалось беспомощным, он взглянул в глаза мужчины и просто повторил произнесенное ранее: «Цинь Цзин, я…»
«До встречи, Шэнь Ляншэн, - Цинь Цзину было известно, что мужчине будет трудно принять столь неожиданное объявление, но он также знал, что даже гордиев узел не может противостоять быстрому взмаху клинка. Он сделал решительный шаг назад и повторил. - Береги себя. До встречи».
Без промедления Цинь Цзин развернулся и вышел через входную дверь.
Пока Шэнь Ляншэн смотрел, как он уходит, последняя капля врожденной гордости удержала его от того, чтобы остановить Цинь Цзина. Разум опустел, а тысячи слов, казалось, выскользнули у него сквозь пальцы, словно бегущая вода, и их уже никогда не вернуть.
Только несколько часов спустя он пришел в себя. Шэнь Ляншэн вскочил на ноги и выбежал на улицу, затем вернулся, чтобы захватить оставленные Цинь Цзином деньги, и помчался на машине в Наньши. Он наконец пришел к выводу, что, независимо от будущего, должен сказать ему только одно, и тысячи слов сводились лишь к семи:
«Цинь Цзин, я люблю тебя. Не уходи».
Было время ужина, когда Шэнь Ляншэн достиг Наньши, и из трубы выплывал дым. Группа ребятишек пронеслась мимо Шэнь Ляншэна. Они пользовались возможностью поиграть подольше, раз родители пока не звали их домой ужинать.
Шэнь Ляншэн быстро прошел к дому Цинь Цзина и постучал в ворота. Вскоре они качнулись, открываясь, и он уже собирался позвать мужчину по имени, когда увидел женщину, стоящую у ворот. Он пялился на незнакомку около секунды, прежде чем произнести: «Я ищу Цинь Цзина».
«Цинь Цзин? - женщина тоже смутилась на мгновение. - … О, Вы имеете в виду мистера Цинь. Он больше не живет здесь. Если Вы ищете его… Подождите секундочку».
Шэнь Ляншэн встал у входа, смотря, как женщина шагнула во двор и крикнула: «Эй, ты знаешь где живет парень, что продал нам дом? Кое-кто здесь ищет его».
«Откуда мне знать? Кто его ищет?»
«Не знаю. Он просто…»
Парочка обменялась всего парой слов, но когда женщина повернулась, у входа никого не было. Закрыв ворота, она проворчала: «Хоть сказал бы, что уходит».