Шэнь Ляншэн вышел из хутуна. Те же дети бежали назад, и он отошел в сторону, чтобы дать им пройти.
Он продал дом. Должно быть, он серьезен насчет отъезда.
Должно быть, серьезен.
Как только он достиг этого понимания в своем сознании, силы, казалось, покинули его тело.
Он был способен идти только за счет выброса адреналина. Однако, когда Шэнь Ляншэн увидел человека, стоящего за знакомыми воротами, порыв исчез, и он стал скорее как выжатый лимон.
Шэнь Ляншэн не вернулся в машину, а вместо этого направился в Чайный Дом Лю. Бизнес уже не процветал так, как раньше, и Сяо-Лю был вынужден уволить сотрудника и работать в зале сам.
«Молодой господин Шэнь, - Сяо-Лю заметил бизнесмена, как только тот вошел, и поспешил к нему, думая, что мужчина здесь из-за его друга. - Цинь Цзин…»
«Не здесь. Я знаю, - спокойно закончил предложение Шэнь Ляншэн, вручая деньги Цинь Цзина мужчине. - Верни ему это и скажи, что я не хочу этого, и не пытайся отдать мне их снова».
«О, хорошо… - почесал голову Сяо-Лю, беря деньги. Он подумал, что будет грубо не услужить этому человеку: он ведь оказал ему огромную услугу. - Как насчет присоединиться к нам сегодня, если Вы свободны? По поводу моего…»
«Все в порядке, - прервал его Шэнь Ляншэн. - Я уже ухожу».
Но он так и не сдвинулся с места. Мужчина стоял и смотрел на сцену впереди.
Было слишком рано для выступления, и сцена пустовала. Клиентов было не так много, но Шэнь Ляншэн слышал шумную толпу и смех, и следующие за этим аплодисменты и выкрики.
Он видел чайный дом, наполненный посетителями до краев. Мест не хватало - кто-то стоял, а кто-то сидел на своих складных стульях.
Выступающий на сцене был облачен в длинное одеяние и держал в руке веер. Его сяншэн-монолог захватывал и звучал, как у рассказчиков былых дней, с точно таким, как нужно ритмом и темпом.
Рядом стоял чайник с теплым жасминовым чаем. Хоть и не высшего сорта - он был особенно ароматен.
Сяо-Лю стоял с Шэнь Ляншэном, пока последний в молчании пялился на пустую сцену. Он был против того, чтобы Цинь Цзин связывался с этим человеком, но глядя сейчас на профиль мужчины, чувствовал легкое сожаление.
«Сэр… - начал он нерешительно. - Как насчет эм…. Может Вы хотите что-нибудь передать ему?»
«…Нет, - Шэнь Ляншэн опустил взгляд и помотал головой, повторяя. - Нет, ничего».
Затем он развернулся и ушел.
Сяо-Лю приподнял для него занавески и смотрел на мужчину, пока тот не скрылся вдали.
Силуэт мужчины определенно не горбился и также не был унылым, но, по какой-то причине, он казался несчастным.
Ему нечего было сказать Цинь Цзину, но в один день он поехал увидеться с ним. Он попросил Чжоу осторожно разыскать новый адрес учителя и в одну прекрасную ночь отправился туда. Припарковавшись на улице неподалеку, он часами сидел в машине.
Он приехал сюда не потому, что действительно хотел встретиться с ним, но потому, что просто хотел быть где-нибудь поблизости - только на эту ночь, только в этот раз.
После множества сигарет воздух внутри стал туманным. Шэнь Ляншэн опустил окно, впуская немного вечернего бриза.
Дом, что снимал Цинь Цзин, был недалеко от Хайхэ. Шэнь Ляншэн слушал, как ночные грузовые суда курсируют вверх и вниз по реке, а звук их гудков подплывал ближе и вновь удалялся от машины вместе с ветром.
Этой ночью, уже в постели Шэнь Ляншэн видел сон.
Во сне было лето. Он сидел с Цинь Цзином на диване в гостиной - это было похоже на сцену их первого прощания.
Однако то, что он сказал, были слова, которые он не смог произнести во второй раз….
«Цинь Цзин, я люблю тебя. Не уходи».
«Но, Шэнь Ляншэн, - ответил Цинь Цзин из сна, словно был удивлен, нацепив характерное выражение. - Почему я должен хотеть этого?»
Он не знал, как ответить, на самом деле, чувствуя, что больше нечего было сказать.
О, так это - не то, чего он хотел.
Но если его сердце - не то, чего хотел мужчина, тогда ему и правда больше нечего было предложить.
Небо было еще темным, когда он проснулся ото сна. Шэнь Ляншэн лежал в темноте, чувствуя себя немного нелепо.
То, что ему показалось смешным, был не сон, а тот факт, что он был незрелым наивным дураком.
Он, наконец, признал свою слепую веру. Видите ли, мысль, что они будут разлучены навсегда, даже не приходила в его голову, после того как они расстались.
В своей детской наивности он думал об этом годе без мужчины, как о, своего рода, холодной войне. Каждый просто ждал, когда другой сдастся первым, и они вновь будут вместе, сойдясь на нескольких компромиссах.
Шэнь Ляншэн думал, что их чувства были взаимны, но после сна он пришел к болезненному осознанию того, что, на самом деле, Цинь Цзин больше не любил его.
Возможно он понял это в день их второго прощания, но решил закрыть на это глаза - отрицать правду, что у него получалось до этого сна - как только он открыл глаза, его сон закончился тоже.
Мужчине больше не было до него дела - возможно, они не будут вместе вновь.
Конец истории.
Шэнь Ляншэну захотелось смеяться, и он так и сделал. А потом, он заплакал впервые за долгое время.
Действительно долгое время, верно? Лет двадцать? Может, дольше.
Он позволил слезам литься и высыхать на его лице, вспоминая, как Цинь Цзин сказал «до встречи».
Если подумать, прощаясь в первый раз, мужчина ведь не говорил «до встречи».
Он не сказал «до встречи», но казалось, они еще встретятся друг с другом.
В этот раз мужчина сказал это, и Шэнь Ляншэн знал: они уже не встретятся снова.
Так тому и быть. Он не мог определиться, и Цинь Цзин сделал это за него. Все нормально.
Если мужчина смог забыть его, значит, сможет и он.
Лежа в темноте, Шэнь Ляншэн сказал себе:
Ты должен забыть его до того, как тебе исполнится тридцать.
========== Глава 22 ==========
В этом году Шэнь Ляншэн провел добрую половину весны и лета на юге. Коль скоро он решил уехать из страны, то должен был сделать то, что было необходимо сделать, и поскорее. Бизнесмен хотел продать фабрику, а кроме японцев больше надежных покупателей не было. Он не мог возражать против низкой цены, так как весь промышленный сектор на севере монополизировали японцы, не оставляя места английским и американским инвесторам. Однако не было причин избавляться от ценных бумаг и недвижимости по заниженным ценам, так что Шэнь Ляншэн посетил в апреле Пекин, а в мае - Шанхай. Решив деловые вопросы, он не спешил возвращаться в Тяньцзинь, а вместо этого задержался в Шанхае приблизительно на месяц. Он рассматривал это как длительную передышку, и, казалось, чем дальше он от Тяньцзиня, тем скорее забудет мужчину.
В июле на север обрушились штормы, поднимая уровень воды во всех реках и притоках региона с угрожающей скоростью. В итоге это привело к наводнению к концу месяца, и хозяйства к северу и югу от Тяньцзиня пострадали больше всего. Завод Шэней располагался на окраине города, но не был под угрозой, так как находился с западной стороны. Проявляя чрезмерную осторожность, Чжоу позвонил в отель, где остановился Шэнь Ляншэн. Он рассказал боссу о затоплении ферм и попросил его вернуться и лично разобраться с проблемой.
Услышав это, Шэнь Ляншэн, не колеблясь, заказал обратный билет до Тяньцзиня, но не придал новостям большого значения. На самом деле для японцев Тяньцзинь был одним из наиболее важных стратегических пунктов в северном Китае, поэтому фиктивное правительство не позволило бы потопу добраться до города, несмотря на всю свою никчемность. На худой конец, они бы разрушили плотины и перенаправили воду, обеспечивая городу безопасность, даже если бы это означало затопить все земли вокруг него.
Не только отсутствовавший в городе Шэнь Ляншэн не волновался, но и сами жители Тяньцзиня не были чрезвычайно встревожены надвигающимся
бедствием. Для начала, Тяньцзинь располагался на низкой высоте и то и дело сталкивался с проблемами наводнения. Как только это стало частой угрозой, люди оставили свою бдительность. В худшем случае на несколько дней их ждало некоторое неудобство, причиняемое засоренными улицами.