«Я собираюсь спать. Вы все можете отправляться в постели», - приказал Шэнь Ляншэн мягким голосом. Его тон был таким нежным, что заставил волосы горничной встать дыбом, а ее саму - дивиться, что это вселилось в ее господина.
Шэнь Ляншэн стоял в тишине в коридоре, освещаемый настенным светильником, и выкуривал одну сигарету за другой. А тем временем, идея,
рассматриваемая им уже несколько недель, лениво поднималась вместе с дымом к потолку, затем кружила вокруг, как птица, и, наконец, села на твердую почву.
Проснувшись, Цинь Цзин взглянул на наручные часы своими мутными глазами и обнаружил, что уже за полночь. Он хотел раздеться перед сном, но застыл, расстегнув всего одну пуговицу.
На самом деле, он не мог почуять сигаретный дым из комнаты, но каким-то образом был уверен, что Шэнь Ляншэн снаружи. Его сердцебиение начало ускоряться, когда он нерешительно подошел к двери. Спустя несколько секунд, он все-таки взялся за ручку и открыл дверь.
«О, ты еще не спишь?»
«Нет».
Цинь Цзин присмотрелся к пепельнице в руке мужчины - было очевидно, как долго он простоял здесь, из числа окурков внутри. Он не был уверен, что пытался сделать мужчина, но еще меньше он был уверен, что сам чувствует насчет этого. Посмотрев недолго в его лицо, он ни с того ни с сего выпалил: «Я голоден. А ты?»
На лице Шэнь Ляншэна появилась улыбка, и столь редкое зрелище заставило щеки Цинь Цзина покраснеть. К счастью, в коридоре было темно, так что возможно мужчина не заметил.
Все слуги разошлись, а на кухонном столе не было ничего поесть. Шэнь Ляншэн открыл холодильник, и Цинь Цзин только собирался сказать, что подойдет любая небольшая закуска, когда мужчина достал тарелку вонтонов, по всей видимости, подготовленных на кухне для завтрашнего завтрака.
«Ты знаешь, как готовить вонтоны?» - спросил Шэнь Ляншэн, отыскав кастрюлю, чтобы вскипятить воды.
Цинь Цзин кивнул, и мужчина отошел в сторонку и облокотился на стол, наблюдая за ним. Не то, чтобы бизнесмен не знал даже, как варить вонтоны, так как прожил много лет за границей. Он просто хотел посмотреть на трудящегося у плиты мужчину, чтобы почувствовать себя дома.
Оба довольно-таки тихо закончили есть, после чего Цинь Цзин вызвался прибрать все. Шэнь Ляншэн стоял у раковины, наблюдая, как мужчина моет посуду, когда внезапно заговорил: «Цинь Цзин, я хочу продать фабрику».
«Что?»
«Совместная с японцами фабрика. Я не хочу ее больше».
Не получив от Цинь Цзина ответа, он разъяснил:
«Но мне некому продать ее сейчас, кроме японцев. Денег я тоже не оставлю. Может быть, пожертвую их. Думаю, ты понимаешь, что я имею в виду. Так что, может ты посоветуешь мне кого-нибудь, заслуживающего доверия, для этого…. Я постараюсь закончить остальные дела так быстро, насколько это возможно. Когда ты сказал осенью, о котором месяце шла речь?.. Я думал, если не успею закончить вовремя, то сначала поеду с тобой, а разберусь с остальным уже позже».
Шэнь Ляншэн не ведал, что место, куда планировал поехать Цинь Цзин, был Шаньбэй. Он думал, что учитель просто поедет южнее, в поисках мирного региона, где может преподавать. Мужчина не уехал бы из страны, так что единственным способом не расставаться с Цинь Цзином было поехать с ним. Спокойный внешний вид, который он демонстрировал в последнее время, был именно потому, что он принял решение и мог обрести мир с самим собой.
«Шэнь Ляншэн…» - Цинь Цзин больше не обращал внимания на посуду, позволяя крану бежать, а воде - брызгать ему на руки. Мужчина говорил так, словно они просто обсуждали, что будет завтра на обед. Цинь Цзин чувствовал, будто вода утягивает за собой в водосток его способность думать. Много минут спустя, ему удалось сформулировать ответ: «Ты, правда, не должен…. Я….»
Шэнь Ляншэн тоже не сразу среагировал. Честно говоря, он не был даже уверен, чувствует ли Цинь Цзин все еще что-нибудь к нему. Его обычная самоуверенность давно оставила его, когда мужчина сказал до встречи. Он знал, что хотя и решил ехать с ним, был ли согласен Цинь Цзин на это - другая история.
Шэнь Ляншэн понял, что мужчина пытался отговорить его, но он уже решился. Он выбрал избежать косвенного отказа и, помолчав мгновение, заговорил так, словно недопонял: «Если ты о пожертвовании, должен признать, что у меня есть собственные причины для этого».
«Нет, я…»
«Когда я только вернулся, отец взял меня послушать буддийские наставления в Цзюйшилине, - прервал его Шэнь Ляншэн и начал рассказывать старую историю, словно говорил об обычном повседневном деле. - Он верил в Будду и даже попросил монаха прочитать мою судьбу. Я не верил в это, но помню, как монах говорил отцу за моей спиной… - он остановился на мгновение, а затем продолжил. - Я не могу вспомнить его точные слова, но в сущности он сказал, что увидел зло в моей жизни, и если я не накоплю хорошей кармы, то меня, вероятно, ждет ужасный конец…. Ну, раньше я не верил в этот суеверный бред, но теперь - вроде как да. Так что, я подумал, время пришло - я сделаю что-то хорошее, и, может быть, проживу немного дольше».
Хотя и не получил никакого подтверждения от мужчины, он все же добавил:
«А еще один день жизни означает, что я смогу еще один день видеть тебя».
Из-за того, что вода все еще бежала, Шэнь Ляншэн не понял, что Цинь Цзин плакал. Только несколько секунд спустя, он заметил это. Он потянулся вперед и утешающе положил руку мужчине на спину, другой рукой закрывая кран.
По правде, он выбрал последние слова, отчасти в попытке пробудить эмоции в Цинь Цзине, но та часть о судьбе не была ложью, а его последнее высказывание было полностью искренним. Однако он никогда не сказал бы этого, если бы знал, что заставит мужчину плакать. Шэнь Ляншэн похлопывал его по спине, все еще пытаясь подобрать слова, чтобы взбодрить учителя, когда его толкнули к столу. Задняя часть его рубашки намокла от воды с края раковины.
Его губы тоже были влажными от чего-то слегка солоноватого.
Цинь Цзин крепко держал мужчину, проникнув внутрь для поцелуя, так глубоко, что его язык почти мог коснуться стенки горла. И все же, этого было недостаточно. Он терся о мужчину так, словно хотел, чтобы два их тела слились в одно. Поцелуй вышел из-под контроля. Их зубы стучали друг о друга, пропуская язык в щель, с дюйм высотой.
Шэнь Ляншэн обхватил руками талию мужчины, позволяя тому целовать себя, как он пожелает. Затем он провел руками вверх и вниз по его спине, в попытке унять мужчину и снизить темп. Он нежно посасывал язык Цинь Цзина, играя с ним и вбирая соки, что он выделял.
Они были связаны поцелуем так долго, что оба начали ощущать головокружение. Это было словно сон, последний раз, когда они держали друг друга в объятиях и разделяли поцелуй, был так давно, что они не могли вынести даже секундного расставания.
Закрыв глаза, Цинь Цзин оперся на Шэнь Ляншэна. Он был так увлечен, что позабыл дышать. Вскоре, его ноги согнулись, и он скользнул вниз.
Шэнь Ляншэн схватил мужчину за талию и, издав что-то вроде усмешки, взял Цинь Цзина на руки. Учитель был худеньким, но тем не менее был немногим ниже Шэнь Ляншэна. Все же как-то, Шэнь Ляншэн нашел в себе силы пронести мужчину через просторную гостиную, вверх по лестнице и до спальни, не отпуская его, пока не достиг кровати. Вскоре он присоединился к мужчине и начал расстегивать его ремень, снова запечатав его губы поцелуем.
Приветствуя партнера, Цинь Цзин раскрыл свои губы, но приподнялся, меняясь с ним местами. Он пригвоздил руки мужчины и спросил, задыхаясь: «Шэнь Ляншэн, я хочу….»
«Цинь Цзин, - не дожидаясь окончания просьбы, Шэнь Ляншэн улыбнулся и столкнул их лбами. Он потерся кончиком носа о нос Цинь Цзина, прошептав в ответ:
«Я - твой».
Что-то замкнуло в голове Цинь Цзина, и он не помнил, как они разделись. А вот что он запомнил, так это вздох облегчения, когда они, наконец, коснулись кожи друг друга. Он укусил шею Шэнь Ляншэна и начал лизать и сосать следы от зубов, пока не появились красные пятна. Затем двинулся ниже, покрывая поцелуями грудь, дюйм за дюймом, и вцепился в сосок. Сначала, он легонько поскреб его зубами, прежде чем подтолкнуть вокруг языком.