«Когда ты уже успокоишь свое буйное воображение?» - пошутил Шэнь Ляншэн, притянув к себе мужчину. Затем продолжил рассказывать о Чжоу, и спросил, что учитель думает об этом.
Цинь Цзин молчал, даже когда Шэнь Ляншэн закончил. Затем резко объявил о своем открытии: «Прежде ты никогда так со мной не разговаривал».
И это действительно было так. Шэнь Ляншэн был недоверчивой душой и даже, когда у них двоих был лучший этап в отношениях, он по большей части был осторожен и сдержан в словах. Но теперь он говорил все, что было у него на уме, и стал таким откровенным, что Цинь Цзину было немного трудно приспособиться.
«То было прежде. Теперь все иначе, - Шэнь Ляншэн понял, что подразумевал мужчина. Он стрельнул на Цинь Цзина озорным взглядом, затем склонился к его уху и подразнил. Понадобилось время, чтобы до Цинь Цзина дошло, и он резко возразил: «Кто сказал? Я никогда не соглашался на это».
«Согласен ты или нет,… так оно и будет…», - Шэнь Ляншэн внезапно сменил позицию и раздвинул ноги мужчины, снова погружаясь своим возрожденным органом в проход, что был еще скользким. Нацелив толчки на чувствительную точку внутри, он наблюдал, как член Цинь Цзина задрожал, требуя внимания. Затем он приложил руку мужчины к месту их соединения и спросил на ушко: «Ты, правда, не согласен? Сможешь жить без этого?»
Цинь Цзин выпустил непристойный стон и поднял бедра, чтобы мужчина мог войти еще глубже. Он поласкал мошонку мужчины, прежде чем посмотреть ему прямо в глаза: «Ты - тот, без кого я не могу жить».
Шэнь Ляншэн остановился и поцеловал его в глаза, скользя языком по ресницам, пока нежно не коснулся алой точки у глаза.
- Конечно, теперь все было иначе.
Он любил его и хотел провести с ним всю оставшуюся жизнь.
В конце сентября Цинь Цзин привел Шэнь Ляншэна на тайную встречу с Лао-У. После того, как они втроем обсудили главные вопросы, взглянув на Цинь Цзина, Шэнь Ляншэн снова заговорил: «Мистер У, есть еще одна услуга, о которой я хотел попросить Вас».
Из-за наводнения в Тяньцзине у Лао-У не было шанса заговорить о переезде осенью с Цинь Цзином. Но только то, что заместитель директора не поднимал эту тему, еще не означало, что Цинь Цзин мог притвориться, будто проблемы не было. Он должен был сказать старшему мужчине, что не собирается уезжать, но чувствовал себя таким виноватым, что не знал, как начать.
Понимая это, Шэнь Ляншэн хотел воспользоваться возможностью и сделать это за него: «Буду честен с Вами, сэр. Мы с Сяо-Цинем на самом деле дальние родственники, и ему бы, правда, следовало соответственно называть меня бяокэ*. Моя тетя перед своей кончиной просила приглядеть за ним, но он никогда не утруждается обсудить все со мной, прежде чем решать. Касательно того, о чем Вы с ним говорили до этого, я серьезно слишком беспокоюсь, чтобы позволить ему быть так далеко от дома. Здесь нет вина, но вместо этого, пожалуйста, позвольте мне попросить прощения чаем».
Цинь Цзин упоминал Лао-У только о том, что Шэнь Ляншэн - друг, заслуживающий доверия, поэтому он был поражен, слыша, как молодой господин так бесцеремонно лжет. Он должен был оставаться спокойным, так что просто опустил голову и пил свой чай.
В свою очередь, Лао-У не отреагировал негативно и, в действительности, обменявшись любезностями с Шэнь Ляншэном, сказал Цинь Цзину: «Сяо-Цинь, наша школа собирается немного расшириться, будет неплохо, если ты останешься. Можешь работать со мной, делая нашу школу больше и лучше. Когда это поколение подрастет, они станут свежей кровью для нашей страны».
«Слышал это? - Шэнь Ляншэн снова взглянул на учителя. - Не хочешь слушать меня, так послушай своего завуча, ладно?»
Тем временем, Цинь Цзин сидел там как на иголках, опасаясь, что заместитель почует что-то неладное. Он знал: несмотря на открытые и веселые отношения с коллегами, у Лао-У был чертовски острый глаз, после стольких
лет работы в подполье. Боясь даже вздохнуть слишком громко, он пробурчал в подтверждение.
«Моя мама попросила тебя приглядеть за мной? Видимо кишка у тебя не тонка такое говорить, - только, когда они были уже на обратном пути к Кембридж Роуд, Цинь Цзин начал шутя бранить Шэнь Ляншэна. - Если бы моя мать узнала о тебе, она била бы тебя так, будто завтра не наступит!»
«Нет, она не стала бы, - ответил спокойно Шэнь Ляншэн. - Разве не говорят: чем больше смотрит женщина на своего зятя, тем больше любит его?»
Не получив никакой реакции, он оглянулся и увидел, что учитель тихонько посмеивается.
«Над чем это ты смеешься?»
«О, бяокэ, хватит пререкаться и смотри на дорогу. Ты пропустил поворот!»
Ложь оставалась ложью, но Шэнь Ляншэн правда хотел позаботиться о нем. Продав завод, он не желал больше барахтаться в легкой промышленности, так как, безусловно, связался бы с японцами, подберись он хоть чуточку ближе к этой области. Шэнь Ляншэн обсудил это с Чжоу и решил начать какой-нибудь повседневный бизнес, как, например, универмаги, не с целью получения прибыли, но чтобы просто заняться чем-то.
И, так как он решил покинуть светский мир и вести стабильную жизнь, то нашел поместье на Кембридж Роуд слишком бросающимся в глаза. Шэнь Ляншэн хотел переехать с Цинь Цзином в Маокэнь. Права на собственность не были переданы, когда они расстались ранее, и все еще принадлежали Цинь Цзину. Спустя целых два года, там, вероятно, было несколько слоев пыли на простынях, покрывающих мебель. В один день Шэнь Ляншэн привез туда Цинь Цзина. Как и ожидалось, когда они открыли дверь, воздух был таким спертым и затхлым, что заставил их обоих кашлять.
Первым вошел Шэнь Ляншэн и сразу направился к окнам, чтобы открыть их. Пол тоже был покрыт пылью, и мужчина оставлял следы при каждом шаге. Цинь Цзин последовал его примеру и, повернувшись, чтобы закрыть дверь, услышал, как тот говорит:
«Я найду кого-нибудь, чтобы снести стены между двумя секциями. Так у нас будет больше места».
«Хорошо», - ответил Цинь Цзин, присоединившись к Шэнь Ляншэну в открывании всех окон, какие только можно было открыть. Неожиданно он натолкнулся на небольшой стеллаж и нерешительно сдернул с него простыню. Мужчина потер кончиками пальцев по резному краю.
«Ну вот, посмотри. Ты всю грязь на руки собрал», - подошел Шэнь Ляншэн и стал поучать его, словно ребенка, стряхивая пыль с ладони учителя.
«Я помню, как мы выбирали его вместе, - смеялся Цинь Цзин. - Но я даже не видел его внутри дома».
Шэнь Ляншэн затих. Он внезапно осознал то расстояние, что они преодолели, чтобы оказаться там, где были сейчас. Он крепко сцепил их пальцы и тихо поддразнил: «Ну, я планировал, чтобы это стало нашим люксом для новобрачных… так, как насчет, повесить пару плакатов «Молодожены»?»
«О, хватит тебе уже», - проворчал Цинь Цзин, но притянул к себе голову мужчины и нежно поцеловал.
Свежий ветер позднего октября хлынул внутрь через распахнутые настежь окна, поднимая пыль в воздух. Пока холодный воздух и пыль танцевали вокруг, они слились в тихом поцелуе, закрыв глаза. Когда глаза снова открылись, их все еще было двое, но пол сверкал чистотой, а на стеллаже стояла фарфоровая ваза. Цинь Цзин протирал ее тканью, а закончив, вытер также и стеллаж. Шэнь Ляншэн выходил из кабинета, чтобы взять стакан воды, когда заметил, как мужчина тщательно протирает полки, и нашел это забавным. Он обхватил учителя рукой и поцеловал его.
«Чжоу - наши друзья. Они приходили на ужин несчетное количество раз. Тебе обязательно начищать дом, когда бы кто ни пришел? Обычно ты не такой старательный».
«Если не собираешься помогать - прекрасно, но, по крайней мере, не мешай тогда, - упрекнул Цинь Цзин. Он уже был недоволен стеллажом в стиле барокко. Пыль любила оседать в углах и кромках, и устроившуюся там однажды, ее было трудно вычистить оттуда. - Ступай за своей водой на кухню. И пока ты там, проверь, не готовы ли дунгу, и если да, положи их в дуршлаг».
Было лето Тридцатого года Республики. Дорога снаружи была увешана пышными зелеными ветвями деревьев, полными шумных цикад, сменяющих друг друга в пении.