Покончив с прошлыми деловыми операциями, Шэнь Ляншэн перестал общаться с большинством друзей, встреченных на ярмарке тщеславия. Поначалу, некоторые, все еще хранившие воспоминания о былой славе Дома Шэнь, с жалостью говорили о неудачах Шэня Старшего. У мужчины было два сына, но оба оказались бесполезными. Один умер, а другой потерял свое состояние. Однако, когда прошло достаточно времени, не осталось никого, кто бы помнил Дом Шэнь, ныне несуществующий.
В последние два года Шэнь Ляншэн и Чжоу объединили усилия и открыли два ресторана среднего размера. Он предоставил финансирование, а Чжоу был ответственен за руководство. В этом не было ничего грандиозного, они просто искали стабильности. Неважно, что происходило - людям всегда нужно было есть и пить. Кроме того, с американским другом, живущем в Китае, он начал импортировать некоторые иностранные товары, в основном, для отвода глаз.
Чжоу всегда было известно об отношениях мужчины с Цинь Цзином, а теперь об этом знала и миссис Чжоу. Она выросла в достаточно обеспеченной семье и позже вышла замуж за Чжоу. Никогда не сталкиваясь с большими трудностями, она и в свои сорок сохранила некоторые девичьи черты. Слушая историю от своего мужа, благодаря его красочному и преувеличенному описанию, у нее создалось впечатление, что это было своего рода легендой. Впервые встретившись с Цинь Цзином, она смотрела на него с совершенным благоговением, наблюдая за двумя мужчинами, словно те были героями
рассказа. Она даже сказала мужу, что смотреть на них было так же нереально, как и смотреть пьесу.
К сожалению, как только две семьи сблизились, актеры покинули сцену, и ее благоговение перешло в восхищение. Каждый раз, когда они навещали пару, она жаловалась своему мужу: «Посмотри на мистера Шэнь. Видишь, как добр он к мистеру Цинь? Тебе следует лучше обходиться со мной».
«Что ты имеешь в виду? - недовольно отвечал Чжоу. - Мистер Шэнь совсем не помогает по дому - я хотя бы посуду мою».
По правде говоря, Чжоу немного приврал. В начале, Шэнь Ляншэну не хотелось держать в доме лишнего человека: жилье было не таким просторным, и он оставил только молчаливую русскую женщину. Она убирала дом несколько раз в неделю, но не жила с ними. Прошло около года, и женщина уволилась. Шэнь Ляншэн не стал нанимать другого работника и охотно помогал Цинь Цзину по хозяйству: убирал дом, покупал продукты, мыл посуду. Они жили, как любая другая пара, и он не находил трудной жизнь без прислуги.
И все же, как ни крути, они оба были мужчинами, а такие отношения - запретны. Они полностью ограничили свой круг общения и регулярно встречались только с Лю и Чжоу.
Сяо-Лю женился в прошлом году и несколько месяцев назад привел в этот мир малыша Лю. Цинь Цзин и Шэнь Ляншэн стали крестными отцами ребенка, и последний дал порядочную сумму в подарок на Сотый День мальчика. Сяо-Лю продолжал говорить, что не может принять эти деньги, но ему пришлось сделать это после того, как Шэнь Ляншэн сказал своим обычным спокойным тоном: «Это - для ребенка. Незачем быть вежливым со мной сейчас».
Позже новоиспеченный отец при личной беседе спросил друга детства: «Если у вас так и будет продолжаться…ну, я знаю тебя, но что насчет него? Ты будешь наблюдать, как его род вот так закончится?»
Цинь Цзин не ответил, но это не значило, что этот вопрос не остался в его сознании. С одной стороны, ему претила мысль, что у Шэнь Ляншэна не будет детей, унаследовавших его фамилию, и он действительно хотел спросить мужчину, что тот думает. С другой стороны, он не имел понятия, как спросить об этом.
«Смотри за ножом. Не порежься».
Так как Чжоу должны были прийти сегодня на ужин, Шэнь Ляншэн присоединился к Цинь Цзину на кухне.
Обычно он не готовил, но кулинарные навыки Цинь Цзина не так уж далеко ушли. Шэнь Ляншэн не жаловался, но сам время от времени экспериментировал с кулинарными книгами, а затем просил совета и рекомендаций от шеф-поваров из ресторанов. В результате, к этому времени он мог готовить получше Цинь Цзина. Поэтому, когда бы они ни ждали гостей, Цинь Цзин только подготавливал ингредиенты, а затем передавал все в руки Шэнь Ляншэна.
Закончив обрезать ножки дунгу, Цинь Цзин стал наблюдать, как мужчина нарезает ветчину. Шэнь Ляншэн ловко покрыл мясо мелкими надрезами крест-
накрест, прежде чем добавить в поддон Шаосинского вина и воды и поместить все в пароварку. Цинь Цзин выпустил преувеличенный вздох: ветчина и дунгу Шэнь Ляншэна были объедением, но мужчина просто не утруждался готовить это для него постоянно.
«Что? От того, что ты смотришь, оно быстрее не приготовится», - подразнил Шэнь Ляншэн, видя пристальный взгляд мужчины, обращенный к пароварке.
«Ничего. Просто подумал, что кто-то наверху несправедливо позволил мне получить в этой жизни все самое хорошее, - сразу стал подлизываться к Шэнь Ляншэну Цинь Цзин, дабы обеспечить себе вкусную еду в ближайшем будущем. - Наш А-Лян не только хорош собой, но также умен и схватывает все без особого труда. О, как блестяще».
Шэнь Ляншэн взглянул на мужчину краем глаза и, не желая поощрять подобное поведение, решил повернуться к столу, чтобы приготовить соус для тушеной рыбы.
«Чего это ты косишься на меня? Я говорю правду, - Цинь Цзину было почти тридцать, но из-за того, что был обожаем Шэнь Ляншэном два прошедших года, он вел себя как ребенок с ним даже больше, чем раньше. Обойдя мужчину сзади, он обнял его за талию, говоря ему на ухо. - Скажи, есть ли что-нибудь, чего ты не можешь?»
Мужчина позволил избалованному негоднику проворачивать шалости позади, а сам закончил перемешивать соус. Он зачерпнул полную ложечку и сунул ее Цинь Цзину в рот: «Слишком соленый?»
«Нет, в самый раз», - ответил Цинь Цзин, все еще с ложкой во рту. Увидев, что Шэнь Ляншэн повернулся к нему лицом, он не мог остановить себя и, наклонившись вперед, ткнул концом ложки в лицо мужчины.
«Ты - прав. Нет ничего, чего бы я не мог, - Шэнь Ляншэн вытащил ложку у него изо рта и склонился для поцелуя. А затем пошутил. - Но я не могу иметь детей, так что я рассчитывал в этом на тебя».
Сейчас, когда Шэнь Ляншэн упомянул об этом, Цинь Цзин вспомнил, о чем ему говорил друг. Он затих и решил, что вот он - подходящий шанс обсудить это с мужчиной. Учитель неуверенно начал: «К слову об этом, посмотри на нашего крестника. Он уже ползает. Ты никогда не думал о….»
«О чем? - Шэнь Ляншэн слегка шлепнул его по заду и продолжал дразнить, сохраняя серьезное лицо. - Только не говори, что хочешь детишек от меня. Это вообще возможно?»
«Вообще-то, я серьезно», - пробубнил Цинь Цзин, опустив голову.
«Оставь это, - Шэнь Ляншэн не знал, что сказал ему Сяо-Лю, но очевидно это беспокоило Цинь Цзина. Он добавил еще строже. - Не переживай о вещах, о которых тебе нет нужды переживать. В конечном счете, ты только изведешь себя».
Видя, что Цинь Цзин притих с опущенной головой, Шэнь Ляншэн слегка потрепал ее:
«И ты же знаешь, я не люблю детей. Маленькие шумные создания, не оставляют тебе ни капли покоя и тишины. Плюс ко всему, мне достаточно и заботы о тебе. Меня не хватит на еще одного ребенка в семействе».
«О, это ветчина», - сделал Шэнь Ляншэн по-видимому беспечное замечание, принюхавшись, но Цинь Цзин почувствовал, как слезы наворачиваются на глаза. Он уткнулся лицом в шею мужчины и приглушенным голосом спросил: «Когда уже будет готово?»
«Хмм, когда, ты спрашиваешь? - уловив сильные гнусавые нотки в голосе мужчины, Шэнь Ляншэн притянул его в свои объятия, словно, в самом деле, успокаивал ребенка. Он гладил его волосы, болтая обо всем подряд. - Мясо должно потушиться с час… потом добавляешь дунгу суп и тушишь еще час… а потом…»
Цинь Цзин слушал мужчину, низким, успокаивающим голосом объясняющего ему, как приготовить блюдо, и вскоре его слезы нашли выход. Ему казалось смущающим, что он ведет себя так в его-то возрасте, но его наполняло такое счастье, что последнее, о чем он заботился, были слезы.