— Это не то, что я имела в виду, — холодно произнесла она. — Я хочу быть свободной от тебя. Навсегда.
Эти слова пронзили его как горячее копье и удвоили травмы. Стиснув зубы, он смотрел из окна в темную ночь, бывшую его единственным утешением на протяжении всех этих веков.
— Тогда забирай свою свободу и убирайся. Я не хочу видеть тебя снова. Никогда.
Ретта не знала, почему его слова разрывали ее сердце на части, но это было так. Эти слова преуспели даже в том, что вызвали слезы на ее глазах, пока она наблюдала, как Вэлкан обратился в летучую мышь, прежде чем вылететь в открытое окно.
Несмотря ни на что, она хотела позвать его назад, но ее гордость не позволила. Это было лучшее из решений. Теперь они оба будут свободны…
Свободны для чего?
Она все еще бессмертна. И независимо от того, насколько сильна была ее ненависть, она до сих пор любила своего мужа. Слезы стекали по ее щекам, когда Ретта осознала истину. Она никогда не должна была возвращаться сюда. Никогда.
Но теперь было слишком поздно. После всего этого времени она знала правду. Она любила Вэлкана. Даже со всей этой ложью и предательством. Он до сих пор держал ее сердце в заложниках.
Как она могла быть настолько глупой?
Закрыв глаза, Ретта увидела его таким, каким он был в тот день, когда они поженились. Это был небольшой монастырь в горах. Впервые, начиная с детства и чтобы оказать ей честь, Вэлкан отложил свои доспехи в сторону и надел простой камзол из черного бархата. Вэлкан все еще был грубоват даже несмотря на то, что был принцем; он распустил свои длинные волосы, и они свободно струились по его плечам. Ретта была одета в платье из темно-зеленой парчи и бархата, отороченное соболем и подходящим к ее меховой мантии.
Это был единственный раз, когда она видела его чисто выбритым. Его темные глаза опаляли ее, пока он смотрел на нее и произносил слова клятвы, которая связала бы их навсегда перед Богом.
Но она не знала, что мать Вэлкана была колдуньей, которая хорошо обучила своего сына. И в то время, когда он и Ретта обменивались святыми клятвами, он связал ее с собой темнейшим из искусств.
Не сказав ей об этом.
То, что он сделал, было непростительно. Так почему же часть ее страстно жаждала простить его?
Ретта наклонила голову, когда услышала легкое царапанье за дверью.
— Вэлкан? — прошептала она. Ее сердце подпрыгнуло от возможности того, что это снова был он. Прежде чем она смогла остановить себя, Ретта бросилась к двери и открыла ее. У нее отвисла челюсть при виде последнего человека, которого она ожидала здесь увидеть.
Высокий и белокурый, он сильно отличался от ее мрачно-зловещего мужа. И впервые она поняла, что он был блеклым по сравнению с мужчиной, которого она оставила.
— Стивен? Что ты здесь делаешь?
Его светло-голубые глаза было наполнены жалостью.
— Мое имя не Стивен, Ретта. Меня зовут Стефан.
Прежде чем она успела спросить, что он имеет в виду, мужчина распылил что-то ей в лицо.
Ретта отшатнулась назад, ее сознание притупилось. Вокруг нее все поплыло. Действуя инстинктивно, она лягнула его, нанеся удар прямо меж его ног. Он тут же согнулся пополам.
Но пока Ретта пыталась закрыть дверь, перед ее глазами все померкло, и она упала на пол.
Глава 4
Вэлкан приземлился на балконе своего большого особняка, с которого открывался вид на уединенную долину, и перекинулся обратно в человеческую форму. Пятьсот лет назад это место было общедоступно из-за грунтовой дороги, которая вела по горному склону ко внутреннему двору. Двести лет назад Вэлкан закрыл ее, оставив зарастать, после того как осознал, насколько часто смотрит на эту дорогу, ожидая возвращения Эсперетты.
Теперь дорога была полностью захвачена кустами ежевики и ползучими растениями: лес восстанавливал свою территорию. Попасть сюда можно было только одним путем — прилететь или телепортироваться. Две вещи, помогающие держать подальше всех, у кого здесь не было дел.
Вэлкан остановился у резного каменного балкона, оглядываясь на город. Он уже уничтожил Даймонов, которые прибыли в город, чтобы поохотиться на туристов, и у него все еще оставалось несколько часов до рассвета. По ночам дом был абсолютно мрачным и безмолвным. Виктор решил остаться в гостинице с семьей — несомненно, из страха перед настроением Вэлкана.
И у парня были все основания испугаться. Вэлкан не любил сюрпризы, а прибытие Эсперетты определенно классифицировалось как сюрприз. Веры должны были сказать ему, что стоит ожидать ее приезда. То, что они сделали, было непростительно.