— По моему скромному мнению, — сообщил доктор Фелл, — самое важное заключается в том, как Сэм Девилья провел последние шесть часов своей жизни.
Дик, ожидавший чего-нибудь совершенно необыкновенного, вытаращил на него глаза.
— Вы расстались с ним, — продолжал доктор Фелл, — вчера вечером, около одиннадцати. Хорошо. И обнаружили мертвым — только что умершим — нынче утром, приблизительно в двадцать минут шестого. Прекрасно! А что он делал в промежутке? Давайте посмотрим.
Доктор Фелл взобрался по двум каменным ступеням в маленький передний холл. Но в гостиную не пошел, по крайней мере в данный момент. Остановился, поворачиваясь с величавой медлительностью маневрирующего линкора и рассеянным, блуждающим взором оглядывая холл.
— Гостиная слева, — указал он. — Столовая направо, через коридор. Сзади кухня и буфетная. Я тут все осмотрел, пока утром ждал. Включая, кстати, электрический счетчик в буфетной. — Доктор Фелл встопорщил усы, потом обратился к Дику: — Когда вы уходили в одиннадцать, Девилья собирался улечься в постель?
— Да.
— И предположительно лег, — рассуждал доктор Фелл, — ибо лорд Эш заглянул сюда вскоре осведомиться о состоянии раненого и увидел, что во всем доме темно. Он ведь так вам сказал, правильно?
— Верно.
— Нынче утром я наверх не ходил. А сейчас стоит подняться.
Лестница была узкая, с массивным ограждением, с резкими поворотами под прямым углом. Она привела их на верхний этаж с низкими потолками. Там, под жарко нагретой гонтовой крышей, оказались две просторные спальни, крошечная спаленка позади и ванная. Признаки обитания обнаружились в передней спальне, прямо над гостиной.
Доктор Фелл толкнул плотно закрытую дверь со щеколдой, и створка со скрипом заскрежетала по голому полу. Два окна в скате крыши смотрели на дорогу, пропуская поздний дневной свет, которому тень березовой рощи напротив придавала грязновато-красный оттенок.
Комната была обставлена скупо, в полном соответствии с оштукатуренными белеными стенами. Односпальная кровать, комод с зеркалом, дубовый платяной шкаф, простой стул, пара ковриков на полу. Пахло затхлостью, несмотря на открытые окна; все кругом говорило о спешке и неаккуратности. В постели накануне кто-то спал; одеяло было отброшено, будто спавшему пришлось срочно вскочить.
О том же самом свидетельствовали и личные вещи — воротнички, предметы туалета, книги, крученый пояс от халата, — грудой сваленные в два больших чемодана, еще не совсем распакованные.
— Он здесь не собирался надолго устраиваться, — заметил доктор Фелл, тыча палкой. — Приготовился сорваться и бежать, как только цацки раздобудет. После достойного исполнения идеального плана. А вместо этого… Обождите секундочку!
За кроватью стояла на полу пепельница с двумя-тремя сигарными окурками. За ней высокий стакан с оставшимися каплями воды и крошечный пузырек. Проследив за внимательным взглядом доктора, Хэдли взял пузырек. В нем было несколько маленьких белых таблеток, и он понес его к окну, чтобы прочесть этикетку.
— Люминал, — сообщил суперинтендент. — Таблетки в четверть грана.
— Правильно, — подтвердил Дик. — Он вчера вечером упоминал, что захватил с собой люминал. Миддлсуорт ему велел принять четверть грана, если спина будет сильно болеть.
Доктор Фелл задумался.
— Четверть грана? Не больше?
— Так сказал Миддлсуорт.
— А рана у него, наверно, болела?
— Чертовски. Могу поклясться, тут он ничуточки не притворялся.
— Нет! — проворчал доктор Фелл, энергично тряся головой и изображая полное негодование. — Нет, нет, нет, нет и нет! Посмотрите-ка, Хэдли. Разве Девилья по своей человеческой природе мог бы этим ограничиться?
— Что вы хотите сказать?
— Ну, поставьте-ка себя на его место. Представьте себя субъектом с предельно напряженными нервами и с богатым воображением, перед которым долгая ночь при болезненной пулевой ране. Не забудьте, что у вас полным-полно люминала. Разве вы ограничитесь четвертью грана? Разве не примете добрую дозу, чтоб с гарантией крепко заснуть?
— Да, — признал Хэдли, — наверняка. Но…
— Мы пытаемся, — взревел доктор Фелл, гулко прохаживаясь до двери и обратно, — восстановить прелюдию к преступлению! И что имеем?
— Если хотите слышать мое честное мнение, чертовски мало.
— Тем не менее проследим за действиями Девильи. Посетители оставили его в одиннадцать. Он уже был в пижаме, в халате и шлепанцах, поэтому раздеваться ему не пришлось. Он поднялся наверх, в эту комнату. — Тут блуждающий взгляд доктора Фелла упал на крученый пояс от халата, высунувшийся из чемодана. Он уставился на него, дергая себя за нижнюю губу. — Я сказал, Хэдли, что тело было найдено нынче утром в пижаме и в халате. Я сам не заметил, а вы, случайно, не помните, был ли халат подпоясан? — И взглянул на Дика: — А вы, мальчик мой?
— Не помню, — признался Дик.
— Я тоже, — ответил Хэдли. — Впрочем, все вещи сейчас в хокстонском морге. Легко позвонить и спросить.
Доктор Фелл взмахом руки отмел это соображение:
— В любом случае продолжим реконструкцию ночного времени перед убийством. Девилья пришел сюда, лег в постель. Налил стакан воды. Принял добрую дозу люминала, сел в постели, — судя по пепельнице, — докуривая сигару, в ожидании, пока таблетки подействуют. А потом…
Хэдли скептически хмыкнул.
— А потом, — договорил он, — встал и направился вниз в пять часов утра!
— Видимо, да.
— А зачем?
— Надеюсь, — резко провозгласил доктор Фелл, — мистер Маркем расскажет нам это здесь и сейчас. Идемте вниз.
Без сидевшей за письменным столом неподвижной фигуры гостиная внизу уже не казалась такой омерзительной. Специалисты из Хокстона здесь все полностью сфотографировали, сняли отпечатки пальцев. Шприц забрали, но ружье 22-го калибра по-прежнему стояло у каминной стены, а коробочка с рассыпавшимися кнопками валялась на полу возле мягкого кресла.
Хэдли, уже сказав Дику несколько крепких и убедительных слов насчет прикосновения к предметам и уничтожения вещественных доказательств, не сделал никаких замечаний, бросив лишь многозначительный взгляд. А доктор Фелл вообще ничего не произнес. Он сел спиной к стене между окнами и скрестил на груди руки. С одной стороны от него зияло пулевое отверстие в нижней створке, с другой — пустая оконная рама с разбитым стеклом, осколки которого валялись под ногами. За окнами неустанно маячил шлем Берта Миллера, расхаживавшего туда и обратно.
— Мистер Маркем, — начал наконец доктор Фелл с такой пламенной сосредоточенностью, что Дика слегка затошнило, — прошу вас напрячься, как вы никогда в жизни не напрягались, и вспомнить.
— Что вспомнить?
— То, что вы видели утром.
Без усилий напрягшись, Дик думал, развеется ли когда-нибудь, пусть даже через много недель, адский запах горького миндаля, чтобы увиденные в то утро картины не выскакивали из всех углов гостиной.
— Слушайте, сэр! Давайте сначала один вопрос проясним. Вы считаете, что я вам лгу?
— Почему я так должен считать?
— Потому что, сдается мне, все, начиная с Берта Миллера вон там, на улице, и заканчивая суперинтендентом Хэдли с лордом Эшем, думают, будто я фантазирую или лгу. Я вам говорю, окна были заперты изнутри! И дверь была заперта изнутри на ключ и на засов. Вы в этом сомневаетесь?
— О нет, — заверил доктор Фелл, — не сомневаюсь.
— И все-таки убийца проник… как бы лучше сказать?., физически проник в комнату, чтоб убить Сэма Девилью? Несмотря за запертые двери и окна?
— Да, — подтвердил доктор Фелл.
В окнах мелькнула фигура Миллера, словно тень Закона.
Суперинтендент Хэдли подтащил мягкое кресло к письменному столу, разместился там, где сидел мертвец, и достал записную книжку.
— Это я и имел в виду, Хэдли, — одобрил доктор Фелл. — Буквально имел в виду.