— А если ничего для этого делать не надо? Со мной тебе не будет противно. Обещаю. Ведь я не похож на тех рыхлых стариков, которых возбуждала твоя молодость, верно?
Настойчиво подтягивая жреца за руку, Младший сокращает расстояние между их лицами, легко касаясь приоткрытых губ. Поцелуй выходит тягучим и жарким, юноша задыхается от восторга до головокружения, забывая как дышать.
Отстранившись первым, жрец выглядит немного смущённым. Не ожидая подобной реакции от своего тела, он опускает светлые ресницы и не успевает среагировать, когда Младший в шутку дёргает его на себя, заставляя упасть прямо в бассейн.
Мужчина тихо смеётся, наблюдая за отфыркивающимся юношей — белая ткань хитона соблазнительно льнёт к телу, выгодно контрастируя с загорелой кожей, расчерченной каплями влаги. Тот хохочет, весело сверкает синими глазами, в отместку поднимая тучу брызг, и Младший признаёт себя совершенно очарованным этой молодостью и простотой.
В конце концов, они оказываются тесно прижатыми друг к другу, мокрый хитон давно лежит на каменном бортике — Младший любуется гармоничностью телосложения юноши, кончиками пальцев поглаживает скулы и узкие губы, предплечья с узором выступающих вен, рельефные мышцы торса. Жрец в ответ прижимается всё сильнее, подставляя под поцелуи беззащитную шею: жар наслаждения накрывает его с головой, заполняет лёгкие, взрывается золотистыми искрами перед глазами.
Ощущаемое им томление совсем не похоже на испытанное когда-то — все чувства стали острее, будто он вынырнул из морской глубины на поверхность, слушая крики чаек, звуки прибоя и музыку ветра вместо глухого подводного рокота.
В какой-то миг юноша вспоминает о грузных телах покровителей, но эти картинки стираются, тают как рисунок на песке, смазанный прибоем, оставляя перед ним лишь гибкое молодое тело. Мужчину, покорившего своей грацией ещё на гонках и выбравшего именно его.
Младший прихватывает мочку уха зубами и запускает пальцы в светлые пряди, ловя дрожащие вздохи; обводит языком адамово яблоко и пульсирующую жилку, жадно втягивает аромат в изгибе загорелой шеи — там кожа пахнет травами, мёдом и палящим солнцем, заливающим оливковые рощи расплавленным золотом. От каждого прикосновения юноша открывает рот в беззвучном крике, исступленно стискивает ладони и вздрагивает от острого наслаждения, отчего сердце Младшего сжимается от радости обладания.
Мужчина наслаждается минутами близости, пытается напиться ими, как путник у холодного родника после долгой дороги, но только растравляет жажду сильнее.
Впервые в жизни азарт и скорость отходят на задний план: сейчас больше всего на свете он хотел бы запомнить, запечатать эти мгновения в янтарь, сохранить в памяти, чтобы неумолимое время обошло их стороной.
Не сговариваясь, они выбираются из бассейна и подходят к ложу, стоящему рядом.
Руки и ноги мужчин тесно сплетаются как корни деревьев, пар от нагретых камней в печи наполняет тело и разум обволакивающим жаром, от которого воздух застревает в горле. Младший смачивает ладони оливковым маслом для массажа и скользит ими по загорелому телу, оставляя блестящие дорожки на груди и боках, обводит поджарый живот, вызывая тихие стоны удовольствия.
Чужое колено меж разведённых ног заставляет светловолосого юношу сжать зубы и сильнее упираться ступнями в ложе — желание захлёстывает его огромной волной, собственная кожа кажется настолько раскалённой, что капли воды могли бы с шипением испариться. Прикосновение слегка прохладных пальцев к ягодицам вместо обжигающего чувства стыда вызывает только дрожь предвкушения.
Непривычное ощущение растянутости с лихвой окупается глубоким поцелуем, скольжение языка сменяется жадными укусами, отвлекая, распаляя всё больше. Юноша не сразу слышит тихую просьбу на ухо «Перевернись», а когда различает слова сквозь шумящий ток крови, то медленно повинуется, словно в дурмане.
Младший любовно проводит пальцами по спине вдоль цепочки позвонков, слегка царапая ногтями, наслаждается плавными линиями тела, собственнически скользит языком по шее.
Единственное быстрое движение, и юноша роняет запрокинутую было голову на руки, подавляя болезненный всхлип, но любовник крепко придерживает поперёк груди, лишая возможности отстраниться, давая привыкнуть, успокаивающе трётся щекой об лопатку.