Выбрать главу

Глубокой ночью я стоял, перегнувшись через перила моста, и размышлял, что будет, если броситься в холодную сентябрьскую воду. Река, делящая столицу на две части, глубока; течение быстро, а я ослаблен и даже инстинктивно не сумею выплыть. Если вода заполнит легкие, и дыхание будет парализовано, умру я или нет? Логика подсказывала, что да, вроде бы должен. Но, следуя обычной человеческой логике, как минимум два раза я уже должен был умереть от потери крови.

Однако мысль проверить это предположение казалась все более привлекательным, я перегибался через ограждение все ниже…

— Что вы делаете?! — чьи-то руки обхватили меня за пояс и принялись оттаскивать прочь. — Вы с ума сошли?

— Оставьте меня! — вяло отбивался я, настолько ослабевший, что не смог бы справиться и с кошкой. — Пустите!

— Не пущу! — решительно заявил свежий женский голос. — Что с вами? Вам плохо, вы больны? Или ранены?

— Да, мне плохо… но вас это не касается!

— Да вы на ногах не стоите! — заметила очевидное непрошенная спасительница. — Вам нужно в больницу!

— Нет! — рванулся я в панике из ее рук. — Никаких больниц!

— Но… — она растерялась и чуть меня не отпустила. — Но как же? Я не могу вас оставить… вот так…

Я не ответил, поскольку почувствовал, как земля уходит у меня из-под ног, и почти повис на тонких женских руках. Похоже, спасительница была сложена ненамного крепче меня.

— Я отвезу вас к себе домой, — вдруг решилась она. — Здесь недалеко, не беспокойтесь.

— Дурацкая идея… — простонал я. Сквозь запах молодой кожи и легких вечерних духов пробивался иной аромат — пряный, соленый, — в теперешнем состоянии он ощущался особенно остро и сводил меня с ума. К тому же я знал, что после двух-трех глотков крови мне станет гораздо лучше. Если я не совладаю с жаждой… — Послушайте… серьезно вам говорю: оставьте меня и идите, куда шли…

— Все будет хорошо, — ласково сказала она мне. — Вы только не волнуйтесь.

В двух шагах от того места, откуда я чуть было не кувырнулся в реку, оказалась припарковано старенькое авто, на заднее сиденье которого меня со всей возможной заботой и усадили. Я тут же откинулся на спинку, а девушка склонилась, озабоченно заглядывая мне в лицо.

— Боже мой, да вы сейчас сознание потеряете! Может быть, все-таки в больницу?

— Не надо… пожалуйста…

Страшно было даже представить себе реакцию врачей, когда они обнаружат, что при такой сильной кровопотере я еще хожу и говорю!

Смутно помню, как мы ехали, как девушка помогла мне подниматься по лестнице старого трехэтажного дома и уложила на маленький диванчик под старомодным тускловатым бра.

— Подождите, я принесу тонометр. Вы такой бледный…

Я ухватил ее за руку.

— Не надо тонометра, не надо никаких врачей и лекарств, я вас прошу. Если правда хотите мне помочь, дайте мне лучше стакан вина или хотя бы сладкого чая.

Она остановилась, нерешительно на меня глядя. А я смотрел на нее. Миленькое, с мягкими чертами личико, густые светлые волосы зачесаны назад и удерживаются простым ободком. Большие, удивительно светлые глаза. Никакой косметики, и одежда самая простая: длинная юбка в стиле кантри, сапожки, белая блузка с короткими рукавами. Девушка была, быть может, немного старше меня, на год или два.

— Ну хорошо, — сказала она наконец не очень уверенно. — Надеюсь, вы знаете, что делаете.

Через минуту она вернулась с большой кружкой чуть подогретого красного сладкого вина. Я сразу же уткнулся в кружку носом, чтобы отбить нестерпимый запах крови.

— Так что же у вас случилось? — тихо спросила девушка, присаживаясь рядом.

— Вообще-то я стоял и любовался луной, но вы мне помешали…

— Зачем вы хотели это сделать? — мягко перебила она меня.

— А вам не кажется, — сказал я не слишком, каюсь, вежливо, — что вы лезете не в свое дело?

Выражение ее светлых глаз ничуть не изменилось.

— Ничто не может послужить оправданием для самоубийства.

— Да что вы говорите? — начал заводиться я. — Послушайте… не знаю, как вас зовут… вы удержали меня от опрометчивого шага, честь вам и хвала, но это не дает вам права требовать от меня исповеди!

— Меня зовут Мэвис Лерк, — серьезно сказала она. — Вам уже лучше?

— Да, спасибо, — буркнул я. — Полагаю, теперь вы, наконец, меня отпустите?

— Нет, не отпущу. Сейчас ночь, вы нездоровы, куда же вы пойдете? Побудьте до утра у меня.

— Вы это серьезно?

— Конечно.

— Но вы же меня совсем не знаете.

— Вы меня тоже, — улыбнулась она. — Но вы же мне доверились.

Я замолк. Возразить на это было решительно нечего.

* * *

Наутро я чувствовал себя намного лучше — процессы регенерации в организме шли с невероятной скоростью, да и вино оказало благотворное действие. Увидев меня, Мэвис с удивлением сказала:

— Невозможно поверить, что ночью вы едва дышали!

Она собственноручно приготовила завтрак на двоих и заставила меня поесть. Механически жуя, я размышлял, что за добрую самаритянку послала мне судьба.

Квартирка Мэвис состояла из двух маленьких комнат и совсем уже крохотной кухни. Мебели было мало, все только самое необходимое, и далеко не новое. Никаких ковров, только кое-где маленькие, плетенные вручную половички. Большой шкаф, битком набитый книгами. В спальню хозяйки я, конечно, не заглядывал, но можно было предположить, что и там обстановка ничем не отличается от гостиной, где я провел ночь. А еще, на стенах были развешены репродукции с литографий Мухи, изрядно набившие мне оскомину еще в квартире тети Эрики.

На кухне мы с хозяйкой с трудом уместились за маленьким столиком, аккуратно покрытым зеленой скатертью. Солнечные лучи просвечивали сквозь желто-зеленые занавески, придавая кухне веселый вид и напоминая о летнем лесе; и с трудом верилось, что меньше суток назад я всерьез размышлял о смерти.

— Я боюсь оставлять вас одного, — прямо заявила мне Мэвис. — У вас так нехорошо блестят глаза…

— Обещаю, что со мной ничего не случится. Ведь вам, наверное, нужно ехать на работу?

— Я могла бы взять выходной.

— Еще чего не хватало! — искренне возмутился я. — Занимайтесь спокойно своими делами. А вечером, если хотите, мы встретимся, чтобы вы убедились, что со мной все в порядке. Пойдет?

Мэвис улыбнулась, и улыбка осветила ее лицо ярче солнца.

— Пойдет.

Только распрощавшись с ней до вечера, я сообразил, что так и не назвал своего имени.

Весь день я боялся, что Алан призовет меня, чтобы устроить очередную демонстрацию силы. Но он никак не давал о себе знать. Зато в парке, где я убивал время, бездумно наблюдая за суетливыми голубями и прогуливающимися мамашами, меня бог знает каким чудом отыскала Аврора. Она принеслась, как будто за ней гнался сам дьявол, и, бурно дыша, уселась рядом со мной на скамейку.

— Слава богу, я тебя нашла! — заявила она. — А то уж боялась, что Алан что-нибудь с тобой сделал.

— Он постоянно что-нибудь со мной делает, — мрачно ответил я. — А ты только заметила?

— Нет, я имела в виду, что-нибудь страшное…

Я скептически поджал губы.

— То есть, все, что было до сих пор — это так, совсем не страшно?

— Вообще-то это цветочки, — порадовала она меня. — А ты, между прочим, сам виноват, то и дело его провоцируешь.

— И как же, по-твоему, мне быть?

— Делать, что велят.

— Ну уж нет!

— Ну и зря! Жить тебе стало бы гораздо проще.

— Нет уж, увольте меня от такой «простой» жизни.

— Да почему?! Остальные-то живут.

— Да? И их такая жизнь устраивает? Тебя устраивает? — я в упор взглянул на нее. — Скажи-ка, ты идешь в постель к Алану по доброй воле или по принуждению? Только честно.