Деревья расступились, открыв огромный, поросший ярко-зелёной травой луг. «Жук» с готовностью ринулся вперёд.
– Не надо! – крикнула Уэ, рванувшись к пульту, но Герд оттолкнул её руки.
Машина повернула и понеслась вдоль зарослей по странно ровному, уходящему к горизонту полю. Герд бросал по сторонам тревожные взгляды, стараясь выжать из вездехода всё. В другое время он не сунулся бы сюда и за плату, но сейчас выбора не оставалось. В конце концов, должно же ему хоть в чём-то повезти?
Не прошло и десяти минут, как ситуация определилась. Поверхность, по которой так легко и радостно гнал «жук», стала стремительно размягчаться, пока не превратилась в смрадное болото. Судорожно перебирая лапами, «жук» пытался выбраться из трясины. Кабина ходуном ходила от отчаянных толчков, но машина почти не продвигалась, всё глубже проваливаясь в вязкое месиво.
– Уходим, – сказала Уэ. – Быстро!
Выругавшись, Герд распахнул колпак – Уэ уже тянула его наружу. Выбравшись на платформу, Герд огляделся, сдавил пальцами тонкую талию девушки и, рванув всем телом, бросил её далеко в сторону – туда, где почва казалась ещё надёжной. Затем прыгнул в кабину, к управлению, на помощь изнемогающему в борьбе «жуку».
Упрямо наклонив голову, Герд сражался с болотом. Прекрасно! – думал он с мрачным удовлетворением. Все проблемы решились сами. Вот где нашла меня смерть!..
Краем глаза Герд видел Уэ, мечущуюся в растерянности по краю топи. Странно, но больше всего ему сейчас хотелось, чтобы она ушла. Или хотя бы отвернулась. Но он знал, что и этому последнему его желанию не суждено сбыться. Скорее бы всё кончилось!
И вдруг Уэ сделала шаг к вездеходу. Затем другой… третий… С каждым шагом она проваливалась в трясину всё глубже. Оцепенев, Герд вглядывался в поднятое к нему лицо, белое и бесстрашное, не решаясь поверить, что если он сейчас же, немедленно, не оставит вездеход, то Уэ утопит себя в болоте.
– Я сейчас, – забормотал он, с лихорадочной торопливостью выбираясь из кабины, – сейчас… Подожди!
Взмахнув руками, он прыгнул. Распластавшись, упал в жидкую вонючую грязь и пополз в сторону от обречённого вездехода. Выбравшись из трясины, Герд опустился в траву, лицом к быстро погружавшемуся, безотказному своему «жуку».
Откуда-то издалека, с края пустыря, прилетел дротик. В двух шагах от Герда он с хлюпаньем упал в жижу, затонул.
Всё зря! – думал Герд, угрюмо наблюдая за гибнущим «жуком». Достойнее было бы утопиться. Я – как этот дротик на излёте…
Уэ встала перед ним на колени, заглянула в лицо.
– Погоди, – сказал он. – Сейчас.
Болото с шумом сомкнулось над вездеходом. Всё. Конец. Почувствовав, что почва под ним разжижается, Герд поднялся, вопросительно посмотрел на Уэ.
– Да, – подтвердила девушка.
Он разделся, аккуратно складывая доспехи на траву. Поколебавшись, шагнул в грязь, отыскал дротик. Взяв Герда за руку, Уэ повела его через луг к зарослям.
Когда Герд оглянулся, трясина уже поглотила доспехи.
Часть вторая. Гон
1
Герда разбудил собственный стон. Выругавшись одними губами, он оглянулся на Уэ. Но девушка продолжала спать, только нежное её лицо ещё корёжили кошмары Герда. Осторожно он попытался высвободиться, но Уэ лишь крепче сжала руки, и стало ясно, что теперь проснулась и она.
– Я не хочу спать, – сказал Герд.
Не открывая глаз, девушка отрицательно замотала головой, и тотчас веки его налились тяжестью.
– Оставь! – недовольно буркнул он.
Уэ сразу отпустила его и села, обеспокоенно заглядывая в лицо. Отвернувшись, Герд выбрался из постели и сильно, с хрустом, потянулся. Всё же он выспался – наконец-то! А теперь инстинкт гнал его дальше.
– Тебе опять снилась смерть, – сообщила Уэ, – будто он сам не помнил.
– Что будем делать? – откликнулся Герд. – Разве…
Девушка вдруг метнулась к нему, прижалась – и раздражение исчезло, не оформившись. Удивительное дело: они проводили вместе день за днём, месяц за месяцем, и однако же Уэ не становилась ему в тягость. Наоборот, Герд начинал скучать по диланке, даже когда разлука длилась час, – это он-то!
Подхватив девушку на сгиб локтя, Герд вышел из Дома. Было темно и тихо – Лес спал.
– Тише, малыш, тише, успокойся! – шепнула Уэ ему на ухо. – Опасности нет.
Удивлённо хмыкнув на «малыша», Герд зашагал к реке, привычно сторонясь тропинок и прощупывая глазами кусты. Ему надоело прятаться и убегать, надоели бесконечные засады и налёты, быстротечные и яростные, будто встречный таран. Рано или поздно его прикончат, как достали уже многих. Это тупое свирепое стадо, увлекаемое неодолимой инерцией, умело быть настойчивым. В другой ситуации Герд с охотой и восторгом принял бы бой, но рядом с маленькой туземкой он переставал быть солдатом.
– С ними надо говорить, – простодушно продолжала Уэ. – Они не понимают.
– Ваши уже пытались, – сдерживая злость, ответил Герд. – Вам мало?
– Мало им – надо ещё.
Девочка была невообразимо, запредельно умна, и Герд уже с этим смирился. Но в некоторых вопросах Уэ проявляла наивность, граничащую с идиотизмом.
– И ещё, – подхватил он. – И ещё, и ещё, и ещё – пока у вас не останется никого!
– Они поймут, – убеждённо возразила Уэ. – Ты же понял?
– Вот что они поймут! – бешено сказал Герд, вскидывая перед собой кулак.
Уэ терпеливо вздохнула и потёрлась носом о его скулу.
Заросли наконец разомкнулись, и Герд вступил в реку, будто в громадный коридор с полированным, слабо светящимся полом. Когда вода поднялась до груди, Герд отпустил Уэ, и они поплыли рядом, увлекаемые быстрым течением. С лёгким сожалением Герд подумал, что и в этот Дом им уже не вернуться: больше трёх дней они не задерживались нигде, гонимые преследователями, словно ветром листья.
Великая армия огров с налёта расшиблась о Лес, рассеялась, как дым, оставив ржаветь в зарослях тысячи боевых машин и неисчислимое множество доспехов, лучемётов, мечей. Но не погибла. Лишившись оружия и техники, изрядно поредев, она сумела сохранить главное – агрессивность. И теперь постепенно оправлялась от сокрушительного удара, вооружаясь дротиками и игломётами, сплачиваясь и возрождая утерянные связи, жестоко расправляясь с отступниками, походя истребляя туземцев. И лелея мечту о повторном десанте Империи, которой они, ветераны Вторжения, на блюдце поднесут покорённый и растоптанный материк. Их время ещё придёт, да пребудет в веках Империя!..
Герд злобно фыркнул, но тут же спохватился и завертел головой, озирая береговые заросли, сплетавшиеся над головой в сводчатый потолок. При желании перекрыть водный путь было несложно – стоило лишь забраться на ветви.
Псы вонючие! – подумал Герд с ожесточением. Почему они не оставят нас в покое, мало им крови? Палачи, бешеные собаки! Да будь у меня развязаны руки!..
– Герд, – тихонько попросила Уэ. – Пожалуйста, Герд!
Он обмяк, сгоняя с лица гримасу ярости.
– Тут Дом рядом, – сообщила она. – Завернём?
Они подгребли к берегу, выбрались на протянувшиеся к самой воде ветви.
– Никого не слышно? – спросил Герд.
– Тихо всё, и Лес молчит.
Молчит – значит, враги далеко. В смысл некоторых оборотов туземной речи Герд предпочитал не углубляться – и без того голова пухла от переизбытка новизны. Проще было принимать всё на веру, тем более, что Уэ не умела лгать и почти никогда не ошибалась. Если бы не её сверхъестественная чуткость, вряд ли бы они продержались так долго. И даже в этой ночной чаще, где мрак казался Герду абсолютным, девушка ориентировалась без затруднения. Она вывела Герда к Дому, и упругая благоухающая постель приняла их соскучившиеся друг без друга тела с обычным радушием.